Тим

— Совершенно согласна. Я рада, что вам пришло в голову позвонить мне, мистер Мелвил, и я вас уверяю, что я позабочусь о Тиме. Можете быть совершенно спокойны. Я подумала, а что если в воскресенье вечером я увезу вас с Тимом в свой коттедж и вы там побудете несколько дней, чтобы сменить обстановку. Я оставлю Тима в Сиднее сегодня, завтра и в воскресенье, а в воскресенье вечером вернусь сюда и увезу вас обоих в коттедж. Подойдет это вам?

Лицо Рона на мгновение исказилось, но он овладел собой:

— Это так любезно с вашей стороны, мисс Хортон. И ради Тима я сделаю так. Я думаю, у нас на работе не будут возражать, если мы пропустим недельку.

— Тогда договорились. Дони лучше уехать с мужем, не так ли? Ей будет гораздо легче, если она не будет думать, что вы с Тимом сидите здесь в доме в одиночестве.

— Да, правильно. Ей будет гораздо легче, тем более, что она уже на восьмом месяце беременности.

— О, я не знала! — Мэри старалась не смотреть на двуспальную кровать у стены. — Может быть, пойдем и поздороваемся с Тимом?

Маленькая группа в гостиной представляла собой странное зрелище. Мик и Дони сидели, прижавшись друг к другу на диване, а Тим сидел в своем кресле, весь съежившись и наклонившись вперед и невидящими глазами глядел на телевизионный экран. Мэри спокойно стояла в дверях и наблюдала за ним. Опять у него был тот же потерянный, беззащитный и недоуменный вид.

— Привет, Тим, — сказала она.

Он вскочил на ноги, обрадованный, но и охваченный горем одновременно, лицо его дергалось, и он протягивал к ней руки. Она подошла к нему, взяла его за руки и нежно улыбнулась.

— Я пришла забрать тебя к себе на некоторое время, Тим, — мягко сказала она.

Он резко вырвал руки и вспыхнул. В первый раз с тех пор, как Мэри познакомилась с ним, он чувствовал смущение и осознал это. Невольно его глаза обратились к Дони, он заметил ее гнев и возмущение. Теперь он был уже развит настолько, что почувствовал: Дони осуждает его за то, что он держит за руки чужую женщину. Его руки бессильно упали, и он умоляюще посмотрел на сестру. Она поджала губы и вскочила, как разъяренная кошка, глаза сверкали и смотрели то на Тима, то на Мэри. Мэри подошла к ней, протянула руку.

— Привет, Дони, я Мэри Хортон, — сказала она мягко.

Дони сделала вид, что не заметила ее руки.

— Что вы здесь делаете? — прошипела она.

Мэри старалась не замечать ее тона:

— Я приехала за Тимом, — объяснила она.

— О, еще бы нет! — сказала она с ухмылкой. — Посмотрите на себя! Мать еще не в могиле, а вы уже тут как тут и облизываетесь от предвкушения удовольствия. Бедный, глупый Тим! Почему вы обманули нас насчет своего возраста? Ну и дураков же вы из нас сделали и еще перед моим мужем!

— Ради Христа, Дони, утихни! — закричал Рон в отчаянии.

Дони яростно повернулась к нему.

— Я утихну, когда скажу, что хочу. Ты жадный старый негодяй! Продаешь своего недоумка-сына за несколько жалких долларов! Лишь бы влить в себя лишнюю кружку пива в «Прибрежном»! Подумал ты когда-нибудь о стыде? Посмотри на нее, пытается запудрить нам мозги, что ее интерес к Тиму чисто душевный! Да, мисс Хортон, — продолжала орать она, резко поворачиваясь к Мэри. — Я прекрасно понимаю вашу игру! Ловко вы обманули всех нас и заставили поверить, что вам чуть не девяносто! Интересно, сколько людей на нашей улице хохочут теперь до упаду, увидев, к кому ходит Тим по выходным? Вы сделали нас посмешищем всего района, вы, старая сука! Если уж вам нужен был мужчина, почему, черт побери, не купить нормального мужика, а не использовать моего бедного, неполноценного брата? Вы отвратительная дрянь! А ну убирайтесь вон отсюда и оставьте нас в покое!

Мэри стояла посредине гостиной, опустив руки, и два ярких пятна пылали на ее щеках. Слезы стекали по лицу, словно пытаясь защитить ее от этих ужасных обвинений. Она была так потрясена и уничтожена, что даже не могла оправдываться. У нее не было ни сил, ни желания отвечать. Рона начала сотрясать крупная дрожь. Он так крепко сжал руки, что на костяшках пальцев появились белые пятна. Тим ушел к своему креслу и упал в него, запрокинутое лицо его поворачивалось то к обвинителю, то к обвиняемой. Он ничего не понимал, но тяжело страдал и испытывал чувство стыда. Дони, как будто считает, что ему нельзя дружить с Мэри. Но почему? Почему это плохо? Что сделала Мэри? Несправедливо, что Дони так кричит на Мэри, но он не знает, что ему делать, потому что не понимает, в чем дело. Почему ему так хочется убежать и спрятаться где-нибудь в темном углу, как в тот раз, когда он стащил у мамы торт, приготовленный для теннис-клуба?