Летнее утро, летняя ночь

— Чем дальше, тем хуже, — не выдержал отец. — Девчонка летает по дому с закрытыми глазами, что-то поет, крутит эти пластинки с любовными песнями, будь они прокляты, и разговаривает сама с собой. Человеческому терпению есть предел. Она, кстати, еще и хохочет без причины. Интересно, в психушке много восемнадцатилетних?

— Кажется, приличный молодой человек, — заметила мама.

— Остается только уповать на волю Божью. — Отец достал рюмку. — За ранние браки!

На другое утро Марианна, заслышав автомобильный гудок, шаровой молнией ринулась за дверь. Молодой человек даже не успел подняться на крыльцо. Только бабушка, притаившаяся у окна гостиной, видела, как парочка умчалась вдаль.

— Чуть с ног меня не сбила. — Отец пригладил усы. — Что происходит? Мозги плавятся? Ну-ну.

К вечеру Марианна заявилась домой и протанцевала через гостиную к шкафу с пластинками. Зашипела игла граммофона. Песня «Древняя черная магия»^[2] была прокручена двадцать один раз, а Марианна, подпевая «ля-ля-ля», с закрытыми глазами кружилась по комнате.

— В собственном доме не войти в гостиную, — сетовал отец. — Я ушел на пенсию, чтобы курить сигары и наслаждаться жизнью, а приходится смотреть, как под люстрой вьется и жужжит это слабое создание — племянница.

— Тише ты! — шикнула мама.

— Для меня это жизненный крах, — объявил отец. — Хорошо еще, что она всего лишь приехала в гости.

— Ты же понимаешь, что значит для девушки приехать в гости. Вдали от дома ей кажется, будто она во Франции, в Париже. В октябре она от нас съедет. Осталось всего ничего.

— Это как посмотреть, — выговорил отец, прикинув кое-что в уме. — Может, я до того времени не дотяну сто тридцать дней и сам от вас съеду — на кладбище. — Он вскочил со стула и в сердцах отшвырнул газету, которая белым шатром застыла на полу. — Честное слово, мамочка, сейчас я ей все выскажу.

Решительным шагом он направился к дверям гостиной и остановился, наблюдая за танцующей Марианной.

— Ля! — пропела она в такт музыке.

Кашлянув, отец ступил через порог.

— Марианна! — окликнул он.

— «Древняя черная магия…» — выводила Марианна. — Что-что?

Он следил за плавными движениями ее рук. Протанцевав мимо отца, она вдруг испепелила его взглядом.

— Мне надо с тобой поговорить. — Он поправил галстук.

— Да-дум-ди-ду-дум-ди-дум-ди-ду-дум, — распевала она.

— Ты меня слышишь? — сурово спросил отец.

— Он такой душка, — бросила она.

— Не спорю.

— Подумать только, он кланяется и распахивает передо мной двери, прямо как швейцар, и еще играет на трубе не хуже Гарри Джеймса, а сегодня утром привез мне букет ромашек!

— Допустим.

— У него голубые глаза, — Она воздела взор к потолку.

Отец не углядел там ничего примечательного.

А она все смотрела в потолок, где не было ни малейшей протечки, ни трещинки, и без остановки кружилась в танце, даже когда отец подошел совсем близко и со вздохом повторил:

— Марианна.

— В ресторанчике у реки мы ели омаров.

— Омары — понятное дело, но мы не хотим, чтобы ты переутомлялась, выбивалась из сил. Когда-нибудь — вот прямо завтра — останься дома, помоги тете Мэт подрубать салфеточки.

— Да, сэр. — Как во сне, она плыла по комнате, расправив крылья.

— Ты слышала, что тебе сказано? — вышел из себя отец.

— Да, — шепнула она. — О да, — И снова, не открывая глаз: — Да-да.

А потом под шуршанье юбок добавила:

— Дядюшка. — И запрокинула голову, раскачиваясь из стороны в сторону.

— Так ты поможешь тете? — прокричал отец.

— …подрубать салфеточки, — промурлыкала она.

— Вот так-то! — Вернувшись в кухню, отец присел на стул и подобрал с пола газету. — Не кто-нибудь, а я поставил ее на место!

Тем не менее на следующее утро, не успев спустить ноги с кровати, он услышал оглушительные вопли автомобильного гудка, под которые Марианна сбежала вниз, на пару секунд задержалась в столовой, бросила что-то в рот, помедлила у дверей ванной, пока соображала, вырвет ее или нет, а потом хлопнула входной дверью — и колымага задребезжала по мостовой, унося вдаль фальшиво распевающую парочку.

Отец обхватил голову руками.

— С салфеточками надули-с, — пробормотал он.

— Ты о чем? — спросила мама.

— «Дулиз», — ответил отец. — Загляну-ка я в «Дулиз» с утра пораньше.

---

2 «That Old Black Magic» (1942) — популярная песня Гарольда Арлена и Джонни Мерсера; исполнялась оркестром Глена Миллера, Фрэнком Синатрой, Эллой Фицджеральд, Мэрилин Монро (в фильме «Автобусная остановка») и многими другими.