Тиски доктринерства

Его затрясло. Отчасти от холода, но частично и от перспективы еще один день бесцельно бродить по коридорам тюрьмы. Во время этих блужданий с медленно ворочавшимися в голове мыслями он впадал в летаргию. Смертельно однообразный образ жизни в этой тюрьме как-то быстро установился сам собой, но его отказ от старых норм поведения происходил еще быстрее. Единственное разнообразие вносили беседы с Эстаурдом, но теперь и они стали превращаться в нечто рутинное.

Тюрьма дезориентировала его с самого начала.

Когда они с Масгроувом прибыли, его поразили невыразительность архитектуры и цвет этого здания; громадный черный с серым куб, одиноко брошенный в открытой всем ветрам долине. Перед зданием стоял армейский вертолет темно-зеленого цвета с красно-белым крестом на носу.

– Идите вокруг, – сказал Масгроув, а сам бросился прочь и исчез внутри здания.

Уэнтик, не выпуская из рук полупустую флягу и сгорая от любопытства, стал огибать этот странный куб.

С задней стороны тюрьмы он вышел на крохотный луг, окруженный деревьями, где и нашел Эстаурда. Тот стоял на каком-то ящике, занимаясь строевой подготовкой личного состава. Словно армия из какой-то комической оперы, они маршировали ужасно недисциплинированно. Натыкаясь друг на друга, теряя шаг, невпопад размахивая руками, эти люди были смешны. Эстаурд кричал им что-то невразумительное, с бранью подавал и тут же отменял приказы, беленясь от того, что не может заставить их двигаться хотя бы немного слаженнее. С серьезными минами на лицах люди шагали то в одном, то в другом направлении добрых полчаса; Уэнтик наблюдал за происходившим, не переставая удивляться.

Затем, потеряв интерес, они все разом оставили это занятие. Один из них предложил всем сигареты и они пошли прочь от Эстаурда в направлении тюремного блока.

Уэнтик медленно пошел через луг к ящику, на котором одиноко стоял Эстаурд.

Он понял, что Уэнтик оказался свидетелем его неудачи и смотрел на приближавшегося ученого, не скрывая раздражения.

– Недисциплинированная толпа, – пробормотал он. – Раз вы уже здесь, вам придется самому подобрать себе камеру. Они все не слишком удобны.

Он спрыгнул с ящика и пошел прочь, оставив Уэнтика одного со сложенным одеялом под мышкой и флягой в другой руке.

С этого момента условия существования Уэнтика резко ухудшились.

События развивались сравнительно медленно. Он выбрал себе камеру с выходом в коридор первого этажа. Хотя окон не было ни в одной камере, из этого коридора он мог видеть долину в том направлении, откуда пришел в тюрьму. Прямо за окном находился вертолет, а на горизонте можно было разглядеть темный силуэт ветряной мельницы, которая из-за большого расстояния казалась крошечной. Иногда горизонт скрывала знойная дымка, а когда на долину обрушивался дождь, видимость уменьшалась до нескольких метров.

Он не видел Эстаурда несколько дней, часами бродя по тюрьме в светлое время суток, он вскоре стал хорошо в ней ориентироваться. Насколько можно было судить, она почти совершенно пустая. Шагая по коридорам, он находил запертыми совсем немного дверей; некоторые были на замке постоянно, остальные оказывались то открытыми, то закрытыми совершенно произвольно. Вскоре ему стало ясно, что какую-то небольшую часть тюрьмы ему так и не удалось осмотреть и что именно в этой части предположительно квартировались Эстаурд, Масгроув и остальные люди.

Постепенно он стал замечать, что зона, в которой он имел возможность блуждать, стала ограничиваться все больше и больше. Число запертых дверей увеличивалось. Наконец, примерно на одиннадцатый день его прибытия, он мог прогуливаться только по коридору, в который выходила дверь его камеры.

Настораживало и еще кое-что, но в значительной мере на уровне подсознания. Его беспокойство было связано с внезапным увеличением яркости снов. Каждую ночь стало сниться по несколько снов, пугавших необычайной ясностью. Одни носили лирический характер, другие пугали, но все до одного были каким-нибудь образом связаны с его недавним опытом. В них часто появлялись Эстаурд и Масгроув. В одном он видел жену и детей, преследовавшихся в громадном здании бандой мужчин. В другом он и Эстаурд стояли друг против друга с карабинами и хладнокровно стреляли один в другого, но ни один не мог попасть. Уэнтик, никогда прежде не запоминавший содержание своих снов, сперва отнесся к этому с большим интересом, но потом забеспокоился.