Гламорама

Долгое молчание, во время которого звонит телефон.

Фабьен Бэрон оставляет сообщение. Телефон звонит снова. Джордж Уэйн из Лондона. Лорен смотрит мне в глаза, погруженная в свои мысли. Я хочу ей что-нибудь сказать, но потом решаю, что не стоит.

— Тебе надо идти.

— Да.

— Куда?

— Забрать мой смокинг.

— Будь осторожнее.

— Не волнуйся, — говорю я. — На мне всегда все отлично сидит.

11

Последняя наша с Хлое поездка в Лос-Анджелес: курс лечения в наркоклинике, славящейся умением хранить тайны, — никто, кроме меня и одного из пиар-агентов Хлое, не знал, где мы находимся. Пришлось потянуть за различные ниточки для того, чтобы Хлое, минуя лист ожидания, очутилась в своей шикарной палате: отдельное бунгало в мексиканском стиле с углубленной ниже уровня почвы жилой комнатой, выдержанной в золотисто-голубых тонах, с патио, где стояли шезлонги, имитирующие стиль семидесятых, с гигантской мраморной ванной, раскрашенной узором из розовых угрей и снабженной десятками крошечных гидромассажных отверстий, с крытым бассейном, полностью экипированным гимнастическим залом и комнатой для занятий рукоделием, но там не было телевизора, так что мне приходилось записывать на кассету очередные серии «Всех моих детей» на гостиничный видеомагнитофон в близлежащем городке посреди пустыни, где я жил, пока Хлое лечилась. Зато у Хлое была собственная лошадь по кличке Изюминка.

Поначалу во время моих визитов Хлое утверждала, что «все это бесполезно». Она жаловалась по поводу «чересчур гиперкалорийной пищи», которую к тому же подавали в кафетерии на подносах (несмотря на то что шеф раньше работал в одном из самых шикарных отелей Сиэтла), жаловалась на то, что ей самой приходится вытряхивать пепельницу, и на то, что на этой неделе у них было четыре попытки самоубийства, и на то, что один пациент, лечившийся от пристрастия к валиуму, выбрался из окна и отсутствовал трое суток, прежде чем персонал это обнаружил, да и то только потому, что одна из санитарок прочитала об этом в номере «Star» за понедельник. Хлое также жаловалась на постоянные хождения пациентов друг к другу, на стычки между ними, заключавшиеся в швырянии различных предметов, да и на самих пациентов, которые в основном были магнатами, страдающими тягой к саморазрушению, детишками, застигнутыми за нюханьем бутана во время сеансов групповой терапии, директорами студий звукозаписи, выкуривавшими за день полунции крэка, и людьми, потерявшими контакт с реальностью где-то еще в 1987-м. У сигаретного автомата она наткнулась на Стивена Тайлера, Гари Олдмен пригласил ее отдохнуть в Малибу, Келси Граммер «случайно» упал на нее сверху во время занятий гимнастикой, техник по биофидбеку отпустил какой-то комплимент насчет ее ног.

— Но, зайка, — говорил я, — ты же можешь звонить по телефону хоть круглые сутки. Развлекись!

— Курт Кобейн тоже проходил здесь курс лечения, Виктор, — прошептала она в ответ и посмотрела на меня мутными, тусклыми глазами.

А затем, как это всегда случается, время словно сорвалось с цепи. Таблоиды начали пестреть намеками, пиар-агент предупредил нас об опасности, люди из «Hard Copy» подбирались все ближе и ближе, личный телефонный номер Хлое приходилось менять каждый день, а мне пришлось напомнить Пэту Кингсли, что ежемесячный гонорар, который Хлое выплачивает его адвокатской фирме, составляет 5.000$ и что за такие деньги можно оберегать своего клиента намного лучше.

И Хлое наконец капитулировала. Мы сидели напротив консультанта Хлое за письменным столом со столешницей из черного гранита, и он говорил что-то вроде «Мы делали все, что могли, но успех не всегда сопутствует нам», а затем я вывел Хлое из лечебницы к ждавшему нас золотистому «лексусу», взятому мной в прокате, а она несла в руках подарочный пакет, наполненный кружками, футболками, брелоками, украшенными слоганом «Терпение и труд все перетрут», и какой-то тип сидел на лужайке и бренчал на гитаре «I Can See Clearly Now»^[87], в то время как кроны пальм зловеще качались над нами, а мексиканские детишки танцевали, встав в полукруг, рядом с гигантским голубым фонтаном. Этот месяц обошелся нам в 50.000$, не считая стоимости моего гостиничного номера в близлежащем городке посреди пустыни.

10

Сегодня вечером в Сохо снимается столько фильмов, что проехать практически невозможно, а на улице, когда я выхожу от Лорен, холодно и сыро, и я качу «веспу» по тротуару к пересечению Четвертой с Бродвеем, и, конечно же, меня поджидает там красный сигнал светофора.

---

87 Песня Джонни Нэша.