Мэйфейрские ведьмы

И вот теперь Карлотта решила воспользоваться этим правом, чтобы добиться коренных изменений в правилах наследования огромного состояния Мэйфейров, которым с момента смерти Мэри-Бет единолично распоряжался Кортланд.

Семейное предание, равно как и светские сплетни того времени, судя по воспоминаниям современников, сходятся в одном: братья Мэйфейр – Кортланд, Гарланд и Баркли, а позднее Пирс, Шеффилд и другие – отказались признать законность этого документа. Они не пожелали выполнить требование Карлотты об аннулировании весьма выгодных инвестиционных договоров, вот уже много лет приносивших огромную прибыль и позволявших многократно умножать и без того немалое состояние рода Мэйфейров. Более того, они заставили Стеллу появиться наконец в офисе, дабы отозвать доверенность и подтвердить их безоговорочное право распоряжаться всем состоянием.

Тем не менее бесконечные распри и перепалки между братьями и Карлоттой не прекращаются до сих пор. Такое впечатление, что после истории с неудачной попыткой оформления опеки Карлотта утратила всякое доверие к братьям и даже перестала испытывать к ним какие-либо добрые родственные чувства. Она требует от них регулярных и самых подробных отчетов обо всем, что они делают, и постоянно угрожает, что в случае отказа в предоставлении детальной информации немедленно подаст на них в суд (когда-то она говорила, что действует от имени Стеллы, затем – Анты, а позднее и по сей день – от имени Дейрдре).

Подобное недоверие обескураживало и больно ранило братьев. К1928 году они сумели заработать огромные суммы денег, в первую очередь для Стеллы, хотя, конечно, с ее благосостоянием всегда было тесно связано и их собственное. А потому столь странное отношение к их усилиям со стороны Карлотты казалось им непонятным и необъяснимым, однако, несмотря ни на что, они на протяжении многих и многих лет выполняли все ее требования.

Они терпеливо вновь и вновь старались объяснить, чем именно занимаются, в то время как Карлотта, конечно же, задавала все больше и больше вопросов, требовала все более подробных ответов, выискивала все новые и новые темы для проверки, все чаще требовала встреч с братьями, без конца звонила им с завуалированными, но при этом вполне явными угрозами.

Надо отметить, что любому клерку, когда-либо работавшему на «Мэйфейр и Мэйфейр», эта «игра» была вполне понятна, однако сыновья Джулиена по-прежнему переживали и горько сокрушались по поводу создавшегося положения дел и, казалось, не видели его истинной подоплеки.

С большой неохотой и, конечно же, против своей воли они в конце концов покинули особняк на Первой улице, в котором когда-то родились.

На самом деле изгнание произошло еще в 1928 году, однако сами они тогда этого еще не поняли и даже представить себе не могли, что такое возможно. Однако, когда через двадцать пять лет Пирс и Кортланд Мэйфейры попросили разрешения осмотреть кое-какие вещи Джулиена, хранившиеся в мансарде, их не пустили даже на порог.

Кортланду и в голову не приходило, что битва за малышку Анту оказалась последней, в которой ему удалось победить Карлотту.

Между тем осенью 1928 года Пирс практически постоянно жил на Первой улице, а к весне 1929-го сделался верным и неизменным спутником Стеллы, ее «личным секретарем, шофером, мальчиком для битья и подушкой для слез». Кортланд был крайне недоволен, однако в конце концов махнул на это рукой и смирился. Друзьям и знакомым он говорил, что Пирс «хороший мальчик» и что рано или поздно он устанет от всего этого и, как все другие юноши, уедет учиться на восток.

Случилось так, что Пирс не получил возможности устать от Стеллы. Однако мы в своем повествовании вплотную подошли к 1929 году и должны прервать рассказ, дабы сделать небольшое отступление и поведать о весьма загадочной истории, случившейся летом этого года со Стюартом Таунсендом – нашим соратником по Таламаске, страстно желавшим поближе познакомиться со Стеллой.

8. Досье мэйфейрских ведьм

Часть VII. Исчезновение Стюарта Таунсенда

В 1929 году один из наших агентов, Стюарт Таунсенд, в течение многих лет изучавший материалы, связанные с семейством Мэйфейр, обратился в Лондонское отделение совета ордена с просьбой разрешить ему попытаться войти в непосредственный контакт с объектом наблюдения.

Желание Таунсенда основывалось на твердой уверенности в том, что таинственное послание Стеллы, оставленное для нас на обороте фотографии, свидетельствует о ее стремлении к такому контакту.