Мэйфейрские ведьмы

Она бросила на англичанина удивленный и радостный взгляд, испытывая при этом чувство невероятного облегчения. Боже, как хорошо! Майкл приедет! Он уже совсем близко!

– Да, он уже недалеко, но его задержали непредвиденные обстоятельства, – с искренним сочувствием подтвердил англичанин. – Поверьте, Майкл очень расстроен тем, что не смог присутствовать…

Перед глазами Роуан вновь возник неясный образ темного, обветшавшего дома на Первой улице, о котором столько раз рассказывал Майкл. А потом ей вспомнился маленький комок одежды на поверхности воды… Ее первая встреча с Майклом… Разве могла она подумать, что так далеко от берега, едва ли не посреди океана, вдруг обнаружит утопленника?…

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – Голос англичанина звучал совсем тихо. – Быть может, вы хотите подняться к гробу?

«О да, пожалуйста, проводите меня. Помогите подняться по ступеням. Заставьте мои ноги двигаться…»

И этот человек действительно совершил едва ли не чудо! Обняв Роуан за плечи, он повел ее вперед, не переставая что-то шептать в самое ухо. Она ловила лишь отдельные фразы и даже едва слышно отвечала ему, но разговор был отрывочным.

– …На самом деле она просто не захотела присутствовать на прощальной церемонии… Она в ярости от того, что все мы здесь собрались…

– …Не стоит так переживать. Ведь ей уже девяносто, а на улице жара…

– …Я понимаю. После того как все закончится, те, кто пожелает, могут прийти ко мне…

Роуан по-прежнему не поднимала глаз, смотря куда угодно – на серебряные ручки гроба, на цветы, на бархатную скамеечку, – но только не на ту, что лежала сейчас прямо перед ней… И вновь к горлу подступила дурнота. Жара ли тому была виной или, напротив, прохладный, пропитанный ароматами цветов воздух, она не знала и мысленно продолжала себя уговаривать:

«Ты должна, ты обязана сделать это. Успокойся, возьми себя в руки. Ты не имеешь права упустить единственную возможность. «…Никогда не вернусь в Новый Орлеан… и не стану пытаться получить какие-либо сведения…»».

Англичанин продолжал заботливо поддерживать ее обеими руками.

«Майкл непременно приедет!»

Роуан коснулась обитого бархатом гроба, потом медленно, с усилием оторвала взгляд от пола и посмотрела туда, где на атласной подушке покоилась голова усопшей женщины. И в то же мгновение рот ее начал непроизвольно открываться, словно сведенный судорогой. Она отчаянно пыталась преодолеть спазм, но все усилия были тщетными. Дрожь, охватившая Роуан с головы до ног, была столь яростной, что англичанин, почувствовав ее, как можно крепче сжал пальцы на ее локте. Он тоже пристально вглядывался в лицо покойницы. Он знал ее!

Все окружающее утратило свою значимость. Осталось только желание вот так смотреть и смотреть на нее, не отрываясь, не отводя в сторону глаз, и никуда не спешить, ни о чем не думать, ни о чем не беспокоиться… Только вглядываться в это лицо, за которым остались навсегда скрытыми многие и многие тайны.

«Лицо Стеллы в гробу казалось таким прекрасным… Ее великолепные черные волосы спадали волнами…»

– Да помогите же ей! Она вот-вот упадет в обморок! – послышались голоса вокруг. – Пирс, сделай же что-нибудь!

– Не волнуйтесь, все в порядке, – успокаивал обеспокоенных членов семейства Джерри Лониган. – Мы о ней позаботимся.

Ужасно, что она мертва, но как она прекрасна в смерти! Ее с любовью подготовили к переходу в вечность. Удивительной красоты губы чуть тронуты розовой помадой, на по-детски безукоризненной коже щек алеют румяна, расчесанные черные волосы свободно лежат на атласе подушки… В пальцы покоящихся на груди рук вложены четки, а сами руки так совершенны по форме, что кажется, будто они никогда не принадлежали живому человеку, а были вылеплены искусным скульптором.

За всю ее жизнь Роуан еще не доводилось видеть ничего подобного. Те, с кем ей приходилось иметь дело, – утопленники, жертвы нападений, получившие ножевые ранения или поступавшие в клинику с проломленными черепами, – умирали нередко. В таких случаях они либо подвергались вскрытию – и тогда прозектор в резиновых перчатках один за другим вынимал окровавленные внутренние органы, чтобы внимательно осмотреть их и дать окончательное заключение о причине смерти, – либо надолго становились учебными пособиями в анатомическом театре и лежали на столах, бледно-серые, насквозь пропитанные специальными растворами, с разверстыми грудными клетками.