Мэйфейрские ведьмы

– Возможно. Но что касается отчима и той девочки на школьном дворе… Она не может не знать. Как и о насильнике.

– Согласен, Эрон. А если допустить, что это происходило против ее воли? Вспомните! Она была едва ли не в истерике, когда умерла девчушка, а попытка изнасилования привела ее в шоковое состояние. Что же до отчима, то, когда прибыла «скорая», мисс Мэйфейр делала все возможное, чтобы реанимировать его. Нет, либо она не понимает, что происходит, либо не может себя контролировать в таких ситуациях и это пугает ее до полусмерти.

Я дал Гандеру новое задание: покопаться поглубже в связях Роуан с мужчинами и выяснить, не было ли подозрительных с нашей точки зрения смертей среди ее бывших любовников в Сан-Франциско или округе Марин.

– Загляните в те бары, – посоветовал я Оуэну, – где Роуан бывала чаще всего. Попробуйте отыскать кого-нибудь из ее прежних дружков и как бы между прочим заведите разговор о том, что вы ищете Роуан Мэйфейр, поинтересуйтесь, видел ли ее кто-нибудь в последнее время. Копайте, Оуэн, копайте, но только не будьте слишком назойливы.

Гандер позвонил через четыре дня. Среди тех мужчин, сказал он, кто так или иначе мог быть знаком с Роуан, никаких подозрительных смертей не зафиксировано. Однако в болтовне завсегдатаев баров все же проскользнула интересная деталь. Один из пожарных, когда-то знавший Роуан, отозвался о ней очень высоко и заметил, что для него эта женщина отнюдь не осталась загадкой. Напротив, они прекрасно понимали друг друга, и вот почему: «Роуан врач, ее призвание – спасать людские жизни, то есть фактически она делает то же, что и мы, но только по-своему. Ей нравится иметь с нами дело, потому что мы во многом родственные души».

– Именно так она ему и сказала?

– Да, именно так. Пожарный еще пошутил на эту тему: «Нет, вы только представьте: я спал с женщиной-хирургом, которая с легкостью копается в мозгах, и она влюбилась в мои медали. Откровенно говоря, это было здорово. Как вы думаете, если я спасу из огня еще кого-нибудь, она даст мне второй шанс?» – Гандер рассмеялся: – Она ни о чем не подозревает, Эрон, я уверен. Роуан просто одержима своей миссией спасительницы и, скорее всего, не понимает, в чем источник этой одержимости.

– Она должна понимать. Доктор Мэйфейр слишком хороший диагност, чтобы не понимать, – возразил я. – Во всяком случае, если говорить о смерти ее отчима. Или все наши догадки в корне неверны.

– Нет, Эрон, никакой ошибки в нашей теории нет. Мы имеем дело с блестящим нейрохирургом и при всем этом с потомственной ведьмой, способной убить одним только взглядом. В какой-то мере она, безусловно, сознает это – не может не сознавать – и потому с утра до ночи не отходит от операционного стола, словно стараясь искупить врожденный грех, а после отправляется в город и находит там какого-нибудь пожарного, только что вынесшего из огня ребенка, или копа, которому удалось отобрать нож у обезумевшего алкоголика и спасти от неминуемой смерти его несчастную жену. Знаете, Эрон, мне кажется, это своего рода сумасшествие, но с таким же успехом можно сказать, что безумны и все остальные.

В декабре 1988 года я отправился в Калифорнию. До того я побывал в Штатах в январе того же года и присутствовал на похоронах Нэнси Мэйфейр, однако не удосужился поехать на побережье и хоть издали взглянуть на Роуан. Мне оставалось только раскаяться в собственной недальновидности, но кто же мог тогда предположить, что менее чем через полгода ни Элли, ни Грэма уже не будет в живых.

Теперь Роуан жила одна в родительском доме в Тайбуроне, и я твердо вознамерился увидеть ее, что называется, во плоти и крови и составить о ней собственное мнение.

Благодарение Богу, к тому времени никаких новых сообщений о загадочной смерти кого-либо из прошлого окружения Роуан мы не получили. Срок стажировки в клинике подходил к концу, и оперировать приходилось много – расписание работы было просто сумасшедшим и требовало нечеловеческого напряжения сил. Вот почему осуществление моего намерения повидать доктора Мэйфейр оказалось задачей не из легких. Ее путь из клиники домой начинался с подземной парковки и завершался в закрытом гараже. А мирно качавшаяся на волнах у пирса «Красотка Кристина» пряталась за высокой глухой деревянной стеной.

В конце концов я отважился пройти на территорию университетской клиники и, отыскав кафетерий для сотрудников, смешался с толпой посетителей в расположенном неподалеку вестибюле. За те семь часов, что я там провел, Роуан не заглянула в кафетерий ни разу.