Мэйфейрские ведьмы

– А вдруг тебе удастся увидеть нечто хорошее? Если это будет нечто красивое, вроде того, что увидела та женщина в Лондоне, когда он попросил ее коснуться халата?

– Ты уверена, что она тогда не ошиблась? Ведь агенты Таламаски тоже люди, а людям свойственно ошибаться.

– Нет, они не обычные люди, – возразила Роуан. – Они такие же, как ты или я. И так же, как мы с тобой, обладают сверхъестественными способностями.

Роуан говорила мягко, без нажима, не пытаясь его принудить, но Майкл отлично понимал, что она сейчас чувствует.

Он вновь бросил взгляд на свечи, а потом перевел его на разбитую фигурку Святой Девы, по-прежнему валявшуюся на полу в ванной. Ему вдруг вспомнились майские процессии и мерно раскачивающаяся огромная статуя Богоматери, которую везли по улицам. И море цветов. А потом на память вновь пришли слова Дейрдре о том, что она хочет всего лишь нормальной жизни.

Майкл обошел вокруг кровати и остановился перед комодом. Затем выдвинул верхний ящик. Ночные рубашки из белой мягкой фланели, аккуратно сложенные, благоухающие нежным ароматом саше… А рядом другая стопка – летних, легких, сшитых из тончайшего шелка.

Он вытащил одну из них – совсем тонкую, без рукавов, с вышитыми на ней мелкими цветочками – и смятым комочком положил на верхнюю крышку комода. После этого неторопливо стянул с рук перчатки, на несколько секунд крепко сомкнул ладони и осторожно сжал пальцами маленький комок.

– Дейрдре… – закрыв глаза, прошептал он. – Только Дейрдре…

Перед ним распахнулось огромное пространство. В мрачном мерцании света он увидел сотни лиц, услышал ужасные вопли, вой и плач… Нестерпимо. Перешагивая через тела людей, к нему направлялся какой-то человек… Нет! Все! Хватит! Майкл выронил из рук рубашку и остался стоять с закрытыми глазами, пытаясь вспомнить то, что увидел, и одновременно страшась повторения кошмара. Сотни людей, извивающихся, кривляющихся… И насмешливый голос, обращенный непосредственно к нему… Господи, что же это было? Он открыл глаза и пристально уставился на свои руки. Кажется, он слышал знакомый звук, доносящийся издалека… Да, барабан.

Ну конечно! Марди-Гра! Они с мамой бегут по улице, чтобы посмотреть на шествие тайной гильдии Комуса. Грохот барабана. Тот же ритм. А мерцающий свет – это факел…

– Я не понимаю, – пробормотал Майкл.

– Что, Майкл? Что ты сказал?

– Я не увидел ничего, что могло бы иметь хоть какой-то смысл. – Он сердито взглянул на ночную рубашку и медленным жестом протянул к ней руки.

– Дейрдре. Ее последние дни. Только Дейрдре незадолго до смерти. – С этими словами он вновь осторожно сжал в пальцах мягкую ткань. – Я вижу террасу, сад, бабочку, ползущую по сетке… Его рука возле нее… Это Лэшер, и она рада его приходу. – И если он сейчас оторвет взгляд от кресла-качалки, то увидит Лэшера. Майкл положил рубашку на место. – Светило солнце, вокруг было много цветов, и она… Она была в прекрасном настроении…

– Спасибо, Майкл.

– Роуан, я больше не хочу. Извини. Не могу снова решиться на это.

– Понимаю.

Роуан подошла к нему почти вплотную. Голос ее звучал тихо, успокаивающе, но в глазах явственно читалось недоумение. Ей страстно хотелось узнать, что же он увидел тогда, в первый раз.

Впрочем, Майкл хотел того же не меньше. Но был ли у него хоть малейший шанс?

И все же он здесь, в доме, наделенный силой, которую подарили ему они, – во всяком случае, он так считает! А он ведет себя как последний трус, он боится… Он, Майкл Карри, – трус? И после этого он смеет говорить о том, что намерен выполнить ту миссию, которую они на него возложили?

Разве он приехал сюда не по их желанию? Разве не они хотели, чтобы он коснулся здесь каких-то вещей? И она ждала от него того же. Так почему он отказывается?

Он протянул руку и коснулся изножия кровати Дейрдре. Вспышка. Время около полудня. В комнате несколько сиделок. Уборщица с пылесосом. Чей-то голос, жалобный, хныкающий. Все это мгновенно пронеслось перед его глазами, и видение расплылось, исчезло. Майкл провел пальцами по матрацу… Ее нога, белая, безвольная, словно сделанная из теста… А это Джерри Лониган. «Посмотри, ты только посмотри вокруг!» – тихо шепчет он своему ассистенту. Майкл коснулся стен. И опять возникло лицо Дейрдре, бессмысленно улыбающееся… А вот дверь в ванную… Сиделка, белая женщина, подталкивает ее вперед, уговаривает идти, боль буквально раздирает Дейрдре изнутри… Мужской голос… Уборщица ходит туда-сюда… Унитаз… Гул москитов… Боже! Да вы только посмотрите, какие пролежни у нее на спине – в том месте, которым она постоянно терлась о спинку кресла-качалки! Гноящиеся раны, чуть припудренные детской присыпкой. Люди, вы что, с ума все посходили? А сиделка все не позволяет ей встать с унитаза…