Мэйфейрские ведьмы

Кое-что им, конечно, известно, но только не вся многовековая история семейства. Им ничего не скажет имя Сюзанны Мэйфейр, повивальной бабки и целительницы из грязной шотландской деревушки, или Яна ван Абеля – великого ученого, который мог часами сидеть за своим столом и тщательно вырисовывать каждый мускул, каждый сосуд человеческого тела. Они понятия не имеют о Маргарите и о мертвом теле, бьющемся на кровати и вопящем голосом призрака, о Джулиене, внимательно наблюдающем за происходящим, том самом Джулиене, который почти столетие тому назад должен был уничтожить все сосуды с их ужасным содержимым, но вместо этого перенес их в мансарду.

Эрон и Майкл знали эти страшные тайны. И потому не нуждались в объяснении смысла сновидения о клиниках и лабораториях, о руках, исцеляющих тысячи и тысячи больных и страждущих.

Как тебе это нравится, Лэшер?

Роуан умела обращаться с деньгами, и ее не пугала мысль о наследии, ибо она отлично представляла себе, какие связанные с ним проблемы, сложности и ограничения могут возникнуть. Ее интерес к деньгам не шел ни в какое сравнение с увлеченностью наукой, будь то анатомия, микрохирургия, биофизика или, скажем, биохимия нервной системы. Тем не менее она изучала финансовое право и, если понадобится, займется им вновь. А особенности легата и правила наследования, установленные в семье Мэйфейр, усвоить будет нетрудно. А потом… Потом эти деньги превратятся в новые здания и оборудование клиник, лечебниц, лабораторий и в итоге – в сотни, тысячи спасенных жизней.

Если бы только ей удалось избавиться от воспоминаний о старухе. Она, словно призрак, постоянно преследовала ее в этом доме – она, а не те духи, которых видел Майкл. Стоило Роуан подумать о том, как он страдает, сердце ее мучительно сжималось. Она не могла видеть, как незримые демоны буквально сжигают его изнутри, убивают в нем все, что она так любит. Будь на то ее воля, она любой ценой прогнала бы их прочь. Но как это сделать, Роуан не знала.

Но старуха… Она по-прежнему лежала в кресле-качалке, словно и не намерена была его когда-нибудь покинуть. И запах, исходящий от нее, был гораздо отвратительнее вони, источаемой сосудами, потому что эта смерть оставалась на совести Роуан.

Этот запах осквернял дом, он осквернял историю семьи, осквернял мечту о клиниках и лабораториях.

«Впусти нас, старуха. Я хочу войти в этот дом, вернуться в свою семью. Сосуды разбиты, и содержимое их уничтожено. В моих руках история семьи, она ценнее бриллиантов. И я искуплю все грехи прошлого. Позволь мне войти и выиграть эту битву…»

Ну почему, почему они не стали друзьями – Роуан и эта старуха? Ведь Роуан не испытывала ничего, кроме презрения, к ужасному, исполненному злобы, язвительному голосу, который донесся из содержимого разбитых сосудов и набросился с упреками на Майкла.

И призрак знал, что она ненавидит его, что воспоминание о его ласках вызывает у нее отвращение.

Вчера она много часов провела здесь в одиночестве до приезда Майкла, прислушиваясь к каждому скрипу, к каждому шороху, и ждала Лэшера, звала его, пыталась с ним разговаривать:

«Ты глубоко ошибаешься, если думаешь, что можешь испугать меня. Я не испытываю ни страха перед тобой, ни любви к такому существу, как ты. Тызагадочен, да, а я любопытна. Но мой рациональный ум остается равнодушным, ты не способен его всерьез заинтересовать. И тем не менее ты мне мешаешь, ибо стоишь между мной и теми, кого я могу полюбить по-настоящему».

Нужно было еще тогда уничтожить сосуды, и ни в коем случае не следовало просить Майкла, чтобы он снял перчатки. Больше она не допустит подобной глупости. Слишком тяжело для Майкла бремя той силы, которую обрели его руки. Он не в состоянии справиться с эмоциями, которые вызывают в его душе воспоминания о видении. А его страдания и постоянный страх наполняют душу Роуан ужасом.

Не по воле таинственных темных сил, обитающих в этом доме, а лишь по вине разбушевавшейся стихии они с Майклом вместе. Ни отвратительные голоса, доносящиеся из полусгнивших голов, ни призраки, одетые в тафту, здесь ни при чем. У истоков их с Майклом любви стоят те способности, которыми наделены они оба, а их будущее – это особняк, семья и наследие, призванное сделать доступными для миллионов людей все достижения и чудеса современной медицины.

Да разве могут хоть что-то значить все эти темные призраки и таинственные легенды, когда речь идет о совершенно конкретных, реальных и благих делах? Ей снились грандиозные здания и счастливые люди, а в голове звучали отрывки из прочитанного досье. Нет, она не хотела убивать старуху. Это был внезапный, не поддающийся контролю порыв, трагическая ошибка…