Мэйфейрские ведьмы

Остальные важные персоны, точнее, изрядное количество тех, кто считал себя очень важными, проворно заполнили остающиеся верхние места. Едва ли было хоть одно окно, которое не открылось заблаговременно и в котором не торчали любопытные лица. Те же, кто стоял на ногах, теснились в такой близости от костра, что я невольно задумался о том, сумеют ли они избежать ожогов.

Из глубины толпы вынырнул небольшой вооруженный отряд, несший лестницу. Ее положили напротив костра. Малыш Кретьен, увидав это, снова в страхе повернулся к бабушке, трясясь всем телом, тогда как Филипп сидел неподвижно.

Наконец двери собора отворились, и на самом пороге, стоя под закругленной аркой, появились священник и еще один человек отвратительного вида – скорее всего, местный мэр. Он держал в руках свернутый свиток. Справа и слева от него впереди встали по паре вооруженных стражников.

Между ними взорам внезапно затихшей и распираемой любопытством толпы предстала моя Дебора. Она стояла прямо, с высоко поднятой головой. Ее худое тело покрывало белое одеяние, свисавшее до самых босых ее ног. В руках она держала шестифунтовую свечу. Глаза Деборы внимательно осматривали толпу.

Стефан, за всю свою жизнь я никогда не видел подобного бесстрашия, хотя, когда я выглянул из окна постоялого двора, находившегося напротив, и мои глаза встретились с глазами Деборы, мой взор был застлан слезами.

Не могу точно описать тебе того, что произошло затем, кроме одного: едва головы толпы были готовы повернуться в сторону того, на кого падал пристальный взгляд «ведьмы», Дебора тут же отводила глаза от этого человека. Ее глаза продолжали внимательно скользить по лоткам виноторговцев и продавцов закусок; она глядела на группки собравшихся, которые тут же поворачивались к ней спиной. Наконец ее взгляд остановился на скамьях для зрителей, возвышавшихся перед нею. Она увидела старую графиню, являвшую собой молчаливое обвинение, а потом и графиню де Шамийяр, которая моментально съежилась на своем сиденье. Лицо последней покраснело, и она в панике взглянула на старую графиню, по-прежнему остававшуюся неподвижной.

Между тем отец Лувье, этот великий и победоносный инквизитор, хрипло крикнул мэру, чтобы тот прочитал обвинительный приговор, поскольку «нужно начинать процедуру».

Толпа приглушенно загудела. Мэр откашлялся, готовясь начать чтение, и здесь я с удовлетворением заметил, что руки и ноги Деборы не связаны.

Моим намерением в ту минуту было спуститься вниз и, если понадобится, самым жестоким образом пробиться сквозь толпу, чтобы встать вблизи Деборы, невзирая на любую опасность, которую мог нести мне подобный шаг.

Я уже отходил от окна, когда мэр начал мучительно медленно читать по-латыни текст приговора, и тут раздался голос Деборы, заставив его замолчать и утихомирив толпу.

– Я никогда не причиняла зла никому из вас, вплоть до самых бедных! – медленно и громко произнесла Дебора.

Ее слова эхом отразились от каменных стен, и, когда отец Лувье крикнул, требуя тишины, она возвысила голос и заявила, что будет говорить.

– Заставьте ее замолчать! – потребовала старая графиня, пришедшая теперь в ярость.

Лувье снова заорал, обращаясь к мэру, а испуганный пастор посмотрел на свою вооруженную охрану. Но стражники отступили назад и тоже со страхом глядели на Дебору и на испуганную толпу.

– Я буду услышана! – снова прокричала моя Дебора, и голос ее оставался таким же громким.

Когда она сделала всего лишь шаг, полностью выйдя на солнечный свет, толпа отпрянула, превратившись в громадную копошащуюся массу.

– Меня несправедливо обвинили в колдовстве, – кричала Дебора, – поскольку я не являюсь еретичкой и не поклоняюсь сатане. Никому из присутствующих здесь я не причинила никакого зла!

Прежде чем старая графиня успела вновь раскрыть рот, Дебора продолжала:

– Вы, мои сыновья, которые свидетельствовали против меня. Я отрекаюсь от вас! И ты, моя любимая свекровь, своею ложью обрекла себя на адские мучения.

– Ведьма! – завопила охваченная паникой графиня де Шамийяр. – Сожгите ее! Бросьте ее в костер!

Мне показалось, что несколько человек протиснулись вперед: то ли из страха, то ли из желания прослыть героями, а может, с целью извлечь для себя выгоду. Возможно, они просто находились в замешательстве. Но вооруженные стражники не пошевелились.

– Вы называете меня ведьмой? – переспросила Дебора.

Она с силой швырнула наземь свечу и воздела вверх руки перед теми, кто мог бы удержать ее, но не сделал этого.