Англия, Англия

— Что мне осталось совершить? — начал он. Пол Харрисон, Мыслелов, не торопился включать беспроводной микрофон, который сэр Джек носил под мышкой, ибо данный зачин за последние несколько месяцев повторялся многократно. — Почти все скажут, будто я сделал за свою жизнь все, что только в силах сделать человек. И уже говорят. Я создавал фирмы на пустом месте. Я сколотил капитал — кто будет это отрицать? Меня удостаивали почестей. Я — ближайший наперсник для глав многих государств. Я был любим, посмею признаться, многими красавицами. Я достопочтенный — но, подчеркну, не чересчур «достопочтенный» — член общества. У меня есть титул. Моя жена сидит по правую руку от президентов. Что мне осталось?

Сэр Джек выдохнул, и его слова закачались поплавками на волнах сигарного дыма, доходящих до нижних капелек люстры. Присутствующие знали: прозвучавший вопрос — чисто риторический. Одна из предыдущих референтов наивно вообразила, будто в такие минуты сэр Джек взыскует полезных советов или (наивность в квадрате!) утешения; ей подыскали менее обременительную работу в другой области питменовской империи.

— Что есть реальность? Вот как я порой формулирую для себя этот вопрос. К примеру, вот вы — вы и вы — реальны? — Сэр Джек с саркастической учтивостью, но не поворачивая головы, не отвлекаясь от своих мыслей, указал рукой на присутствующих. — Конечно, сами для себя вы существуете взаправду, но в высших сферах вас будут судить совсем по другим критериям. Я отвечу: «Нет». Увы. И, уж простите за прямоту, я могу заменить вас преемниками… симулякрами быстрее, чем продать моего милого Бранкузи. А деньги, они как — реальны? В каком-то смысле пореальнее вас. А Бог реален? Этот вопрос я предпочитаю отложить до дня, когда я отправлюсь на небеса. Конечно, у меня есть свои гипотезы, я даже, как вы могли бы выразиться, взял на себя кое-какие посмертные деловые обязательства. Позвольте признаться — как там говорится, «плюньте мне в ухо, если вру»? — что я порой воображаю этот день. Позвольте поделиться с вами моими предположениями. Вообразите миг, когда меня приглашают встретиться с моим Создателем, который в Его бесконечной мудрости с интересом следит за нашей банальной жизнью в сей долине слез. Что, спрошу я у вас, мог Он заготовить для сэра Джека? Будь я Им — да-да, я вполне сознаю дерзость этого допущения — я, естественно, был бы вынужден наказать сэра Джека за его многочисленные человеческие слабости и суетные стремления. Нет, нет! — Сэр Джек воздел руки, сдерживая вполне вероятные протесты своих служащих. — И что бы тогда Я — Он — сделал? Он… не устоял бы перед искушением подержать меня — надеюсь, относительно недолго — в своей собственной Цитатной. В личном Лимбе сэра Джека. Да, я устроил бы ему — мне! — каменную стелу в лучах прожекторов! Громадную скрижаль. И ни-ка-ких жур-на-лов, даже самых благочестивых!

Тут были уместны приглушенные смешки, и они действительно прозвучали из предупредительных подчиненных уст. Сэр Джек запросто разговаривает с божеством, леди Питмен обедает по правую руку от Господа.

Сэр Джек прошел тяжелой поступью к столу Пола, наклонился. Мыслелов знал правила: теперь ему и начальнику надлежит встретиться взглядом. В обычное время полагалось прикидываться, будто работать у сэра Джека — значит гнуть спину, приспускать веки, безраздельно сосредотачиваться. Теперь же Пол поднял глаза, сканируя лицо начальника: волнистые волосы чернее ваксы; мясистые уши: левая мочка длиннее правой (растянута вследствие привычки нервно теребить ее на переговорах); блестящая гора подбородка, скрывающая в своих недрах кадык; бургундский цвет лица; еле заметная оспина на месте удаленной бородавки; брови-тюфяки, расшитые сединой; и вот они, ждут тебя, фиксируют, сколько секунд ты собирался с духом, — глаза. Сколько всего можно увидеть в этих глазах: благодушное презрение, безразличную симпатию, терпеливое раздражение, рассудочный гнев, — но действительно ли сэр Джек испытывает все эти изощренные чувства, это уже совсем другой вопрос. Разум подсказывает, что тактика общения сэра Джека с персоналом сводится к одному-единственному правилу — видимое со стороны настроение или выражение лица никогда не должно быть адекватно ситуации. Но порой начинает чудиться, будто, стоя перед тобой, сэр Джек закрывает глаза парой крохотных зеркал, кружочков, в которых ты зришь свое собственное смятение.

Удовлетворившись — а что именно приносит сэру Джеку удовлетворение, определить никоим образом невозможно, — сэр Джек вновь повлек свое тяжелое тело в середину комнаты. Муранское стекло звенело над его головой, ворсинки ковра лизали его шнурки; сэр Джек полоскал во рту новый серьезный вопрос.