Мужчины не ее жизни

Рут считала, что у ее отца нет совести или обычных тревог; он никогда не испытывал стрессов. Как это заметила еще Марион, Тед почти ничего не делал; как автор и иллюстратор детских книг он вполне преуспел (еще в 1942 году), удовлетворив свои небольшие амбиции. Он многие годы ничего не писал. Но ему и не нужно было этого; Рут спрашивала себя: а хотел ли он писать когда-нибудь вообще?

«Мышь за стеной», «Дверь в полу», «Шум — словно кто-то старается не шуметь»… в мире не было ни одного книжного магазина (с более или менее приличной детской секцией), в котором не продавались бы книги Теда Коула. Были выпушены и видеокассеты — Тед сделал рисунки для анимации. Теперь Тед не занимался практически ничем, кроме рисования.

И если в Гемптонах его статус знаменитости померк, то спрос на Теда во всех других частях мира оставался высок. Каждое лето он соблазнял как минимум одну мать при хорошей погоде на писательской конференции в Калифорнии, другую — на конференции в Колорадо и еще одну — в Вермонте. Еще он был популярен в студенческих городках, в особенности в университетах захолустных штатов. За редкими исключениями нынешние студентки были слишком молоды и не поддавались на чары даже такого не имеющего возраста мужчины, как Тед, но оставалось гнетущее одиночество заброшенных преподавательских жен, чьи дети выросли и улетели из родительских гнезд; эти женщины для Теда все еще оставались моложавыми.

Удивительно, что в своих странствиях по писательским конференциям и студенческим городкам Тед Коул ни разу не пересекся с Эдди О'Харой, правда, Эдди предпринимал некоторые усилия, чтобы избегать таких встреч. Ему достаточно было спросить состав приглашенных преподавателей и лекторов, и если среди них оказывалось имя Теда, то он отклонял приглашение.

И если морщинки в уголках глаз о чем-то говорили, то Рут впадала в отчаяние оттого, что годы старят ее быстрее, чем отца. Хуже того, ее сильно тревожило, как бы низкое мнение ее отца о браке не оказало на нее долгосрочного действия.

Празднуя в Нью-Йорке с отцом и Ханной свое тридцатилетие, Рут отпустила нетипичное для себя легкомысленное замечание касательно своих немногочисленных и коротких отношений с мужчинами.

— Ну вот, папа, — сказала она Теду, — ты, наверно, думал, что я к тридцати уже буду замужем и ты сможешь больше обо мне не волноваться.

— Нет, Рути, — ответил он ей, — вот когда ты выйдешь замуж, я и начну о тебе беспокоиться.

— Слушай, — сказала ей Ханна, — чего тебе выходить замуж? Стоить тебе захотеть, все мужики и так будут твои.

— Мужчины по преимуществу существа непостоянные, Рути, — сказал ей отец.

Он уже говорил ей это (еще до того, как она уехала в Экзетер, когда ей было пятнадцать!), но находил случай, чтобы повторять это хотя бы два раза в год.

— Но если я захочу ребенка… — сказала Рут.

Она знала отношение Ханны к тому, чтобы родить ребенка — никаких детей Ханна иметь не хотела. И Рут прекрасно знала точку зрения отца: иметь ребенка — значит жить в постоянном страхе, что с ним может что-то случиться, не говоря уже о «неспособности быть матерью», которую (по словам ее отца) продемонстрировала Марион.

— Ты что, хочешь ребенка, Рути? — спросил ее отец.

— Не знаю, — призналась Рут.

— У тебя еще много времени впереди — можно похолостяковать, — сказала ей Ханна.

Но теперь ей уже было тридцать шесть, и если Рут хотела иметь ребенка, то времени для этого у нее оставалось не так уж много. И стоило ей только упомянуть Алана Олбрайта отцу, как Тед Коул сказал:

— Сколько ему? Он лет на двенадцать — пятнадцать старше тебя, да? — Тед знал все обо всех в издательском бизнесе. Писать он, может, и прекратил, но был в курсе всего, что происходит в писательской среде.

— Алан старше меня на восемнадцать лет, папа, — сказала Рут. — Но он в некотором роде похож на тебя. Он в прекрасной форме.

— Мне наплевать на его форму, — сказал Тед. — Если он на восемнадцать лет старше тебя, то он помрет на тебе, Рути. А что, если он оставит тебя с маленьким ребенком? Одну-одинешеньку…

Воспитывать ребенка одной — эта ужасная мысль преследовала ее. Она знала, как повезло ей и ее отцу; практически Рут воспитывала Кончита Гомес. Но Эдуардо и Кончита были ровесниками ее отца, и разница состояла в том, что они выглядели на свои годы. Если Рут в ближайшее время не родит ребенка, Кончита будет слишком стара и не сможет помогать Рут в воспитании. Да и вообще, как может Кончита помочь Рут воспитывать ребенка? Гомесы по-прежнему работали у ее отца.