Мужчины не ее жизни

Эдди знал, что Марион провела множество часов в такой предрассветной мгле. Может быть, она видела ее и теперь, потому что наверняка не могла уснуть, где бы ни находилась. И где бы ни бодрствовала Марион, Эдди теперь понял, что она видит: мокрый снег, тающий на мокром черном шоссе, тоже исполосованном отраженным светом — притягательный неон вывесок, обещавших еду, выпивку и крышу над головой (даже развлечения); постоянно мелькающие фары, машины, замедляющие ход, потому что каждому нужно поглазеть на происшествие, проблесковый синий маячок полицейской машины, желтая аварийная сигнализация эвакуатора и еще красная мигалка «скорой помощи». Но и среди всего этого кошмара Марион разглядела ботинок!

Она всегда будет помнить, как, хромая, шла к машине и, наклоняясь, говорила: «Тед, Тед, как же он без ботинка?»

«Что это был за ботинок?» — подумал Эдди.

Отсутствие деталей не позволяло ему точно увидеть эту ногу. Наверно, какой-нибудь полуспортивный. Может, старая теннисная туфля, какую Тимоти не жалко было намочить. Но безымянность этой туфли (или ботинка — что уж там было) не позволяла Эдди увидеть ее, а не видя ее, он не мог увидеть и ногу. Он даже представить себе не мог эту ногу.

Счастливчик Эдди. Марион повезло гораздо меньше. Она на всю жизнь запомнила этот пропитанный кровью ботинок, и эта подробность навсегда впечатает в ее память вид ноги.

Как работается у мистера Коула

Эдди уснул, не собираясь спать, потому, что его мучил вопрос: что это был за ботинок. Он проснулся, когда низкое солнце светило в одно окно — то, на котором была отодвинута штора; небо за окном было свежим и безоблачно голубым. Эдди открыл окно, чтобы понять, насколько холодно сегодня (путешествие на пароме обещало быть прохладным, если ему удастся добраться до Ориент-Пойнта), и на подъездной дорожке увидел незнакомый грузовичок. В кузове у него были миниатюрный трактор-газонокосилка с сиденьем и еще одна газонокосилка, которую толкают перед собой, а еще всякие грабли, лопаты, мотыги и всевозможные насадки для разбрызгивателей. Там же лежал длинный, аккуратно уложенный в бухту шланг.

Тед Коул сам косил свой газон, а поливал его, только когда у него возникало впечатление, что тот нуждается в поливе, или когда у него доходили до этого руки. Поскольку двор был незакончен из-за противостояния Теда и Марион, он вряд ли заслуживал ухода садовника, работающего полный день. И тем не менее человек в грузовичке был похож именно на такого садовника — на полный день.

Эдди оделся и спустился на кухню, через одно из окон которой можно было получше разглядеть человека в грузовике. Тед, который, как это ни удивительно, уже не спал и успел приготовить кофе, выглядывал из кухонного окна, рассматривая таинственного садовника, который для Теда вовсе не был таинственным.

— Это Эдуардо, — прошептал Тед Эдди. — Что здесь делает Эдуардо?

Наконец-то Эдди узнал садовника миссис Вон, хотя и видел его только раз (да и то мельком), когда Эдуардо Гомес сердито смотрел на Эдди с высоты своей лестницы — с той самой, стоя на которой этот претерпевший столь тяжкие обиды человек снимал клочки порнографии с бирючины миссис Вон.

— Может, миссис Вон наняла его убить вас, — задумчиво сказал Эдди.

— Нет, не Эдуардо! — сказал Тед. — А ты ее тут нигде не видишь? В кабине или в кузове?

— Может, она лежит под грузовиком? — предположил Эдди.

— Да я серьезно, прекрати, — сказал Тед парню.

— И я тоже, — сказал Эдди.

У них у обоих были основания верить, что миссис Вон способна на убийство, но Эдуардо Гомес, кажется, приехал один — садовник просто сидел в кабине своего грузовика. Тед и Эдди видели, как пар поднимался над термосом Эдуардо, когда тот наливал себе кофе; садовник вежливо ждал, когда обитатели дома продемонстрируют какие-нибудь заметные симптомы того, что они проснулись.

— Сходил бы ты, узнал, что ему надо, — сказал Тед Эдди.

— С какой стати? — ответил Эдди. — Я ведь уволен.

— Да, черт возьми… по крайней мере, хоть сходим к нему вместе, — сказал Тед шестнадцатилетнему парню.

— Лучше я останусь у телефона, — сказал Эдди. — Если у него с собой пистолет и он пристрелит вас — я вызову полицию.

Но Эдуардо Гомес не был вооружен; единственным его оружием был безобидного вида листок, который он извлек из бумажника. Он показал его Теду — это был расплывшийся, нечитаемый чек, пущенный миссис Вон в фонтан.