Информация

Обратно они прошли через бар, где успели снова вспотеть, и вышли на улицу. День клонился к вечеру.

— Ты что-то говорил насчет бессмертия? — осторожно спросил Ричард.

— Не хотелось бы показаться претенциозным…

— Говори, как подсказывает тебе сердце.

— Мильтон называл это последней слабостью возвышенных умов. И… и я читал у кого-то, что Донн перед смертью сказал, что бессмертие, жажда бессмертия коренится в самой природе человека.

— Это Уолтон, — подсказал Ричард.

Он был поражен до глубины души тем, что Гвин даже читает о бессмертии.

— Сам знаешь. От этих мыслей никуда не деться. Чтобы облечь плотью скелет времени.

— Я тут перечитывал «Амелиор»… — осторожно произнес Ричард.

Между ними существовала негласная договоренность. Эта негласная договоренность состояла в том, что Ричард, от всего сердца радуясь успеху Гвина, сохранял за собой право не скрывать, что считает вещи Гвина дерьмом (точнее, первый роман, «Город вечного лета», — простительным дерьмом, а «Амелиор» — дерьмом непростительным). И еще что успех Гвина — это забавно, просто со смеху можно помереть — но это случайность. И век его недолог. И это главное. Если не в реальном времени, то в литературном уж точно. Ричард не сомневался, что восторги, вызванные сочинениями Гвина, остынут прежде, чем его тело. В противном случае мир был бы всего лишь насмешкой. Дурной шуткой. И Гвин, разумеется, знал, что Ричард относится к его сочинениям, мягко говоря, с сомнением.

— Когда я читал его первый раз, — продолжал Ричард, — ты знаешь, мне показалось, что роман не удался. Нечто зыбкое — желаемое, выдаваемое за действительное. По-своему даже обаятельное. Но при этом какое-то запрограммированное. Недостаточно проработанная композиция. Но… — Ричард посмотрел Гвину в лицо (они как раз подошли к автостоянке). Само собой, Гвин терпеливо дожидался, что последует за этим «но». — Но когда я его перечитал, все встало на свои места. Больше всего меня поразила его редкая оригинальность. Когда мы начинали, мне казалось, мы оба надеялись поднять роман на новый уровень. Я думал, что нужно искать новый стиль. И усложненность. Но ты догадался, что все дело в сюжете. — Он снова взглянул на Гвина. Выражение его лица на мгновение изменилось, когда ему пришлось отвлечься, чтобы ответить на приветствие проходившего мимо знакомого, но затем оно стало прежним — исполненным достоинства и ничуть не удивленным. Ричард почувствовал, что вся его осмотрительность мигом улетучилась. — Новый мир, — продолжал он, — представленный зримо и вещно. Не город, а сад. Вместо нервозности — свежесть и ясность. Нужно определенное мужество, — заключил он, чудом сохраняя способность смотреть Гвину прямо в глаза, — чтобы выковать новое искусство — искусство отважных.

Гвин медленно протянул ему руку:

— Спасибо, старик.

О господи, подумал Ричард, кто из нас первый свихнется?

— Нет, — ответил он. — Это тебе спасибо.

— Да, пока не забыл. Гэл Апланальп может в любую минуту улететь в Лос-Анджелес, так что лучше позвони ей, не откладывая в долгий ящик. Завтра. Утром.

На автостоянке, под полуденной луной, они расстались.

Там, во вселенной, километр определенно господствует над милей. Если вселенной по вкусу круглые числа. А судя по всему, так оно и есть.

Скорость света равна 186 282 милям в секунду, а это приблизительно 300 000 километров в секунду. Один световой час равен 670 000 000 милям, а это приблизительно составляет 1 000 000 000 километров.

И опять, астрономическая единица, или среднее расстояние между центрами Земли и Солнца, равна 92 950 000 милям, а это около 150 000 000 километров.

Что это — произвол? Человеческий фактор? Через миллиарды лет Солнце станет больше. Его близость станет ощутимей. Если через миллиарды лет вы по-прежнему будете читать эти строки, вы сможете убедиться в правильности моих слов на собственном опыте, поскольку полярные льды к тому времени растают и в Норвегии будет климат Северной Африки.

А по прошествии еще какого-то времени вода в океанах закипит. История человечества или, по крайней мере, история Земли подойдет к концу. Честно говоря, не надеюсь, что вы будете меня тогда читать.

Ну, а пока километр определенно господствует над милей.

— Перед тем как выехать на главную дорогу, остановитесь и посмотрите налево и направо, — произнес Бац самым проникновенным тоном, на какой он только был способен, — и подождите, пока не увидите приближающуюся машину.