V.

— Ты бы меня понял, если бы хоть раз попробовал заняться творчеством, кричала она, — вместо того, чтобы проедать творения других.

— Кто занимается творчеством? — ответил Винсом. — Твой редактор или издатель? Без них, девочка, ты бы пролетела.

— А ты, любовь моя, пролетаешь всегда и во всем. — Винсом свалил, оставив ее орать на Фанга. Чтобы выйти, ему пришлось перешагнуть через три спящих тела. Какое из них — Свина Бодайна? Все три лежали под одеялами. Как в старой игре в наперстки. Какая разница? Без компании она не останется.

Он направился в центр и вскоре оказался возле «V-Бакс». Внутри стояли составленные друг на друга столы и бармен, смотревший по телевизору бейсбол. Два толстых сиамских котенка играли на пианино — один снаружи бегал взад-вперед по клавишам, а другой внутри цеплял когтями струны. Получалось не очень.

— Рун!

— Парень, так больше продолжаться не может, эти расистские штучки меня достали.

— Разведись. — Макклинтик пребывал в дурном расположении духа. — Рун, поехали в Ленокс. Меня не хватит на уикенд. И не рассказывай мне о своих неприятностях с женщинами. У меня самого их столько, что хватит на нас обоих.

— Почему бы не съездить? Глушь, зеленые холмы, добрые люди.

— Поехали. Тут есть одна девчонка — я хочу вывезти ее из этого города, пока она не чокнулась от жары. Не важно, в каком смысле.

На это ушло некоторое время. Они до вечера пили пиво, потом отправились к Винсому и поменяли «Триумф» на черный «Бьюик».

— Похож на служебную машину Мафии, — заметил Макклинтик и осекся.

— Ха-ха, — отозвался Винсом. Они поехали вдоль ночного Гудзона, удаляясь от центра, потом свернули в Гарлем, и потихоньку, от бара к бару, стали пробираться к дому Матильды Уинтроп.

Вскоре они, подобно первокурсникам, заспорили, кто больше набрался, привлекая к себе враждебные взгляды, — не столько из-за цвета кожи, сколько из-за консерватизма, характерного для тусовочных баров и не характерного для баров, где количество выпитого служит мерой мужественности.

До Матильды они добрались далеко за полночь. Почуяв в голосе Винсома заводные нотки, старая леди разговаривала только с Макклинтиком. Спустилась Руби, и Макклинтик представил ее приятелю.

Сверху раздались вопли, грохот, грудной смех. Матильда с криками выбежала из комнаты.

— Сильвия, подружка Руби, сегодня занята, — сказал Макклинтик.

Винсом был само очарование.

— Вы, молодежь, не беспокойтесь, — сказал он. — Старый дядя Руни отвезет вас, куда захотите, и не будет подглядывать в зеркало, будет просто самим собой — старым добрым шофером.

Это оживило Макклинтика. В том, как Руби держала его под руку, чувствовалась напряженная вежливость. Винсом видел, что Маклинтик изнемогает от желания выбраться за город.

Сверху снова послышался шум, на этот раз громче.

— Макклинтик! — раздался крик Матильды.

— Пойду сыграю в вышибалу, — сказал он Руни.

Руни и Руби остались в гостиной одни.

— Я знаю девушку, которую можно взять с собой, — сказал он. — По-моему, ее зовут Рэйчел Аулгласс, она живет на Сто двенадцатой.

Руби нервно теребила застежки сумки.

— Твоей жене это не очень бы понравилось. Давай мы с Макклинтиком поедем в «Триумфе» одни. Тебе лучше не нарываться на неприятности.

— Моя жена, — внезапно рассердился он, — сраная фашистка. Думаю, тебе следует это знать.

— Но если ты возьмешь с собой…

— Только бы выбраться куда-нибудь подальше от Нью-Йорка, туда, где то, чего ждешь — случается. Здесь разве дождешься? Ты еще достаточно молода. Ведь у детей все наоборот?

— Я не так уж молода, — прошептала она. — Пожалуйста, Руни, успокойся.

— Девочка, если не Ленокс, то что-нибудь другое. Дальше на восток, пруд Уолден, ха-ха. Нет. Нет, теперь там общественный пляж, и бостонские жлобы они поехали бы на Ривера-Бич, если бы толпы таких же жлобов оставили там живое место — так вот, эти жлобы сидят на камнях вокруг Уолдена, рыгают, пьют пиво, которое они предусмотрительно пронесли мимо охранников, высматривают девиц, ненавидят своих жен и вонючих детей, писающих потихоньку в воду… Куда податься? В Массачусетсе, во всей стране, куда?

— Оставайся дома.

— Нет. Нужно же узнать — что за дыра этот Ленокс.

— Детка, — тихо и рассеянно запела она, — ты слыхала, что в Леноксе плохо с травкой: