V.

— Ха-ха, — сказала блондинка, — поймай меня. И они убежали — сатир и нимфа.

Следующее, что всплыло в памяти — это возвращение к Чок и Чик: на коленях Чок лежит его голова, на проигрывателе — Пэт Бун.

— У вас фамилии на одну букву, — ворковала Чик в противоположном конце комнаты. — Бун, Бодайн.

Профейн встал и поковылял на кухню, где его вырвало в раковину.

— Вон! — выкрикнула Чок.

— Да, пора, — пробормотал Профейн. Внизу на лестнице стояли два велосипеда, на которых девушки, экономя на автобусных билетах, ездили на работу. Профейн схватил велосипед и снес его с крыльца на улицу. Безобразие — ширинка расстегнута, коротко подстриженные волосы взъерошены на висках, на лице двухдневная щетина, рубашка на брюхе расстегнута, и выглядывает сетчатая майка; виляя из стороны в сторону, он поехал к ночлежке.

Он не миновал и двух кварталов, как сзади послышались крики. На втором велосипеде его преследовали Свин с сидевшей на руле Чик. Далеко позади виднелась Чок — на своих двоих.

— Ой-ой-ой! — сказал Профейн. Он покрутил переключатель и врубил первую скорость.

— Вор! — крикнул Свин и засмеялся своим непристойным смехом. — Вор. Словно из-под земли возникла полицейская машина и помчалась наперерез Профейну. Тот переключился, наконец, на третью скорость и пулей исчез за углом. Так они преследовали его по осеннему холодку, по воскресным улицам безлюдным, если не считать их самих. В конце концов полицейские со Свином настигли Профейна.

— Все в порядке, офицер, — сказал Свин, — это — мой друг, я не буду предъявлять обвинения.

— Вот и славно, — сказал полицейский, — а я буду. — Их отвезли в участок и посадили в «аквариум». Свин заснул, а две рыбины, попавшие туда раньше них, принялись стаскивать с него ботинки. Профейн слишком устал, чтобы вмешиваться.

— Эй! — окликнул Профейна веселый алкаш с другого конца комнаты. Хочешь сыграть в "хвост и гриву"?

Под синей наклейкой на пачке «Кэмела» были буквы — либо Х, либо Г — и число. Участники по очереди угадывают букву, и если один ошибается, то другой дает ему либо в Хвост (то есть под зад), либо в Гриву (то есть по шее) соответствующее числу количество раз. Кулаки алкаша напоминали небольшие булыжники.

— Я не курю, — сказал Профейн.

— А-а, — сказал алкаш, — тогда как насчет камня, ножниц и бумаги?

Как раз в это время наряд патруля и полиции притащил взбесившегося помощника боцмана семи футов ростом, вообразившего себя знаменитым Кинг-Конгом.

— Аййе! — кричал он, — Я — Кинг-Конг, не вздумайте тут меня трахать.

— Ну-ну, — сказал патрульный, — Кинг-Конг не говорит. Он рычит.

Тогда помощник боцмана зарычал и, подпрыгнув, уцепился за свисавший с потолка старый вентилятор. Он закружился, крича по-обезьяньи и молотя себя кулаком в грудь. Патрульные с полицейскими в замешательстве топтались внизу, самые храбрые пытались схватить его за ноги.

— И что теперь? — сказал один из полицейских. Ему ответил оторвавшийся вентилятор, уронивший помощника в самую гущу блюстителей порядка. Они набросились на него и связали тремя или четырьмя ремнями. Полицейский прикатил из гаража небольшую тележку, погрузил на нее помощника боцмана и куда-то повез.

— Эй! — крикнул патрульный, — смотрите-ка, кто в аквариуме. Это Свин Бодайн, его разыскивают в Норфолке за дезертирство.

Свин открыл один глаз.

— А, ладно, — сказал он, закрыл глаз и стал спать дальше.

Пришли полицейские и сказали Профейну, что он может идти.

— Пока, Свин, — сказал Профейн.

— Трахни там за меня Паолу, — сквозь сон проурчал босой Свин.

В ночлежке Стенсил играл в покер, но партия вот-вот должна была закончиться, поскольку заступала следующая смена. — Как раз вовремя, сказал Стенсил, — а то Стенсил остался бы без штанов.

— Ты нарочно им поддавался, — сказал Профейн.

— Нет, — возразил Стенсил, — деньги потребуются для путешествия.

— Решено?

— Решено.

Профейн почувствовал, что дело никогда еще не заходило так далеко.

III

Недели через две состоялась приватная отвальная — только для Профейна и Рэйчел. После того, как он сфотографировался на паспорт, сделал последние прививки и все остальное, Стенсил стал его личным слугой, сметая неким волшебством все бюрократические рогатки.