Записки о Рейчел

— Можно мне хотя бы позвонить? Или… нет?

Рейчел улыбнулась.

— В любом случае одно из двух. Ладно. 773- 44–17. Сможешь запомнить?

— Давай я тебе помогу, — полилось из меня, — тут довольно много…

— Нет, правда, я справлюсь.

Рейчел подошла к столу, на котором я полусидел, и принялась укладывать неиспользованные фужеры в картонную коробку. И тут у меня появилось это знакомое ощущение — ощущение, что либо пан, либо пропал, ощущение, что не столько я должен делать ставку, сколько ставка должна быть сделана, ощущение, что не столько я должен действовать, сколько действие само взывает ко мне, — или невероятный клубок из всего этого, — что заставило меня встать и, словно в трансе, потянуться к ней.

— Та-ак, ну-ка прекрати, — сказала она.

Пятясь, я вышел в коридор.

— 373-14-17! Классная вечеринка! До встречи!

Четверть часа поисков по справочным службам, и я позвонил ей в следующий вторник. Рядом со мной были: отпечатанный сценарий, пустая четвертинка джина и Джеффри. Джеффри, наглотавшись каких-то колес, на протяжении всей моей беседы непрерывно кивал.

Два дня спустя мы смотрели фильм о радостях и невзгодах исландских фермеров. Конечно же, накануне я посетил кинотеатр и придумал и отрепетировал прикольные комментарии, которые смог бы шептать Рейчел в темноте. Но обстановка не располагала, так что я весь фильм сидел тихо.

Я обналичил свой предпоследний дорожный чек и не скупился на такси, а в кино взял лучшие места. Проводив Рейчел до дома, я даже не пытался поцеловать ее на прощание и почти рассмеялся, когда она предложила зайти к ней выпить кофе. «В другой раз», — сказал я с усмешкой. (Тем более что дома были ее родители.) Вечер обошелся в шесть фунтов. В любом случае, к концу недели я был уже в Оксфорде.

Подготовительная школа Рейчел располагалась в одном из унылых зданий в стиле ампир, распространенных в этой части Лондона. Повернувшись спиной к двум колоннам из папье-маше, стоящим по бокам от входной двери, я отрабатывал улыбки и приветствия. Я не чувствовал себя особо взволнованным — следовало, наверное, перед выходом сунуть в штаны бутылку из-под молока. Хоть последних полторы сотни метров я и плелся, словно был специалистом по мостовым и как раз изучал одну из них, но все равно пришел на три минуты раньше срока.

Справа от двери был тускло освещенный класс без занавесок; в нем сидели одни парни. Они тоскливо пялились в окна. Я знал этих пидрил, что учатся в подобных заведениях. Отбросы привилегированных школ, выгнанные за то, что они чересчур жирные, ходят с длинными волосами и в грязных ботинках, склоняют новичков к педерастии и слишком часто попадаются с непозволительным количеством хоккейных клюшек в жопе. Как бы они сейчас не выскочили оттуда с криками вроде: «Научим этого пизденыша хорошим манерам!» — и не вломили мне. Я бродил под окнами туда-сюда, словно нищий. Один из парней спал, подложив под голову газету. Вдруг я увидел, что в классе возникло какое-то движение; в поле зрения возник бородатый человек с суровым лицом. Он подошел сзади к своему ученику, навис над ним и вдруг сильно стукнул по затылку чем-то вроде футляра для очков. Это породило цепную реакцию конвульсивного хохота. Юноша очнулся, поднял опухшее лицо и удивленно заморгал.

Я мог слышать громогласные упреки учителя и видеть, как беззвучно оправдывается ученик. Проучи это никчемное дерьмо, за то что он такой богатый и ленивый и за то что он так обожрался за обедом. Проучи этого жирного, безмозглого…

Двери открылись. Высокий рыжеволосый парень в зеленом твидовом костюме стал грациозно спускаться по лестнице. Он посмотрел на меня, как если бы я был бандой скинхедов: не со страхом (ведь с этими ребятами всегда можно договориться), а, скорее, с неодобрением. За ним выскочили две девушки с впалыми щеками, выкрикивая: «Джимми!.. Джимми!» Не теряя достоинства, Джимми обернулся.

— Анжелика, я не иду гулять на набережную. Придется вам поехать с Грегори.

— Но Грегори в Шотландии, — сказала одна из девушек.

— Ничем не могу помочь. — Рыжий парень исчез в старомодной спортивной машине.

Теперь уже студенты выходили из школы сплошным потоком. Каждый считал своим долгом что- нибудь проорать. «Каспер, да, Ормандские Ворота, не могу, супер, Фредди, к пяти, пожалуй, чай? потом, я догоню, сука! у Освальда». Припаркованные в два ряда «альфа-ромео», «морганы» и «MG» газовали, тесня друг друга. Те, у кого не было машин, направлялись пешком в сторону Ноттинг- хилл. Где же Рейчел? Стесняется подходить ко мне на виду у всей этой «золотой» молодежи? Может, я вообще не там стою? Кроме того сонливого парня, которого, к моему удовольствию, задержали после уроков, внутри, похоже, никого не осталось.