Зимняя сказка

– Эстис, – обратился Прегер к своему комиссару. – Нам понадобится вся имеющаяся в вашем распоряжении техника. Я хочу создать свободные от огня зоны безопасности.

Пожарный комиссар скептически покачал головой.

– Этим следует заняться уже сейчас, – продолжил мэр. – Определитесь с зонами и возьмите их под свою защиту. Недовольных ставьте к стенке! Последнее распоряжение не следует понимать буквально.

Он вновь обвел взглядом город.

– На Манхэттене пока не зарегистрировано ни одного пожара, – сообщил ему один из помощников. – Прикажете взять под охрану весь остров?

– Нет, – покачал головой Прегер. – Для этого он слишком велик. Зоны должны быть достаточно компактными, иначе вы не сможете обеспечить их безопасность!

Высокие окна на том этаже госпиталя Святого Винсента, где лежала Эбби, выходили на север.

– Смотри! – ахнул Питер Лейк, заметив, что небо изменило свой цвет.

– Что это? – поразился Хардести, подойдя к окну.

Все небо было залито изменчивым, пульсирующим багрово-красным свечением. Огромные снежинки, нараставшие вокруг частичек пепла, падали на землю тяжелым градом.

– Должно быть, пожар, – сказал Питер Лейк. – Потому и небо так потемнело. Пламя, похоже, поднимается на целую тысячу футов.

Услышав доносившиеся из коридора звуки, Вирджиния направилась к двери.

Увидев перед собой Хардести, она отвела глаза в сторону и тихо прошептала:

– Она умерла.

– Я тебя знаю! – в тот же миг истерически воскликнула госпожа Геймли. – Ты наш кучер. Почему ты оказался здесь?

– Не бубни, старуха! – оборвал ее Питер Лейк, которого начинали раздражать ее смутные воспоминания.

– Неужто ты не понимаешь, о чем я? – не унималась госпожа Геймли. – Это было давным-давно на озере Кохирайс. Беверли…

Питер Лейк вздрогнул.

– Замолчи! – вскричал он. – Иначе я зашвырну тебя на другой конец света!

Госпожа Геймли отпрянула назад, и к ней тут же метнулся Мартин, пытавшийся защитить свою бабушку от странного гостя.

Тем временем Питер Лейк уверенно, словно слесарь, которого пригласили открыть сломанный замок, подошел к кровати и снял с лица Эбби покрывало. Он коснулся лба девочки двумя пальцами левой руки и заглянул ей в глаза. Хардести все еще надеялся на то, что этот человек, кем бы он ни был – бродягой, механиком или кем-то еще, – сможет вернуть его дочь к жизни. Впрочем, уже в следующее мгновение он понял, что тот явно не собирается этого делать.

Губы Питера Лейка тронула едва приметная улыбка.

– Это тот самый ребенок, который ко мне прилетел… Я видел его давным-давно в подъезде одного старого дома. Тогда я почему-то решил, что это мальчик. Впрочем, это не важно. Она была слепа и почти мертва, но почему-то продолжала стоять на своих тонких ножках. Наверное, она думала, что ей нельзя ложиться…

Вирджиния лишилась дара речи. Стоявший рядом с ней незнакомец описывал ее собственное видение так, словно это был не сон, а реальное событие, происшедшее в каком-то ином времени.

В тот же миг неожиданно погас свет. В темноту погрузился сразу весь город. Далекие башни, огни которых прежде никогда не выключались, стали походить на мрачные темные утесы. Пациенты принялись дружно возмущаться, а санитары – носиться по коридорам, пытаясь понять, что же случилось с электричеством.

– Я должен поскорее вернуться в «Сан», – сказал Питер Лейк. – Эти старые механизмы способны работать и в автономном режиме, но запустить их смогу только я. Другого выхода нет.

Смущенный своей новой силой и новым бессилием Питер Лейк шел по темным улицам под пульсирующим заревом пожара, зажимая левой рукой продолжавшую кровоточить рану.

Едва завидев Куцых, он тут же безжалостно швырял ввысь их тела, которые, сгорая, освещали ему путь. Он стал практически неуязвимым, однако при всем при том не мог спасти и одного ребенка. Едва он свернул по Хьюстон-стрит на запад, как на него накинулось сразу с полдюжины Куцых, прятавшихся на автостоянке. Не успев понять, что с ними произошло, они кометами взмыли к небу. Пересекая Чемберс-стрит, он заметил вдалеке еще одну группу Куцых и превратил их в огни фейерверка, залившие своим светом Манхэттенский мост.

Окна «Сан» были так же темны, как и окна находившегося по другую сторону Принтинг-Хаус-Сквер «Гоуста». Репортеры работали при свечах. По вестибюлю бродило множество репортеров, печатников и копировщиков, которые тоже держали в руках зажженные свечи.