Зимняя сказка

Мысль о святом Стефане не давала Питеру Лейку покоя, и он в конце концов, переборов страх, решил сходить в церковь. Ему еше не доводилось бывать в храмах. Преподобный Оувервери не дозволял своим воспитанникам входить в сверкающее серебром здание, построенное им возле турецкого дворца Бэкона. Помимо прочего, не проходило и дня, чтобы Питер Лейк и подобные ему «проходимцы» не осуждались с полутысячи кафедр. Тем не менее он решил зайти в Морской собор, казавшийся ему самым красивым собором в городе, с которым, конечно же, не могли сравниться ни собор Святого Патрика, ни собор Святого Иоанна (разве можно сравнивать Нотр-Дам и Сен-Шапель?). На витражах его высоких окон, ярких, словно расцвеченные цветами альпийские луга, были изображены корабли и море. Айзек Пенн, истративший массу денег на строительство этого собора, хотел, чтобы на его витражах была помещена история Ионы. Сам он в свое время убил немало китов.

Иона плыл, разинув рот от изумления, кит же уже смыкал над ним свою страшную огромную пасть. И что это был за кит! Обычно его изображают с человеческим ртом и с остекленевшими глазами героя какого-нибудь дешевого водевиля, этого же кита как будто срисовали с натуры. Огромное, вытянутое, иссиня-черное одноглазое чудище с торчащим из бока гарпуном, со страшной загнутой челюстью, с побелевшей, изъеденной раковинами кожей, похожей на китайскую головоломку, и с телом, изуродованным множеством шрамов. Он рассекал воду совсем не так, как это делают маленькие серебристые рыбки, изображенные на миниатюрах эпохи Ренессанса. Подобно настоящему киту, он крушил и сметал со своего пути все и вся.

Питер Лейк крайне изумился, увидев в соборе сотни прекрасных моделей судов, совершавших свое бесконечное плавание по нефу и трансепту. Ему очень хотелось понять суть религии, ибо он жаждал стать таким же, каким был святой Стефан, и, помимо прочего, – помолиться за Мутфаула. Хотя с той поры, как тот умер, прошло много лет, все и поныне считали Питера Лейка его убийцей. До какой-то степени это соответствовало истине, хотя на самом деле Мутфаул убил себя сам, на веки вечные связав свою смерть с именем Питера Лейка. Но что же его так потрясло? Джексон Мид строил свой огромный серый мост над Ист-Ривер в течение нескольких лет. Мост вышел высоким, изящным и совершенным, словно математическая формула. Мутфаулу он наверняка пришелся бы по душе. Но городу предстояло построить еще не один мост, что до Джексона Мида, то он исчез со своими таинственными механиками так же внезапно, как и появился, даже не дождавшись открытия моста. По слухам, он отправился на строительство новых мостов где-то в Манитобе, Орегоне и Калифорнии.

Питер Лейк не умел молиться, хотя Мутфаул часто ставил своих воспитанников на молитву. Они опускались на колени лицом к огню и смотрели на игру пламени. Ничего иного Питер Лейк не помнил. Здесь же, в Морском соборе, огня не было, однако из больших окон на пол и на стены падал расцвеченный стеклами витражей свет солнца. Питер Лейк встал на колени.

– Мутфаул, – прошептал он, – мой дорогой Мутфаул…

Он не знал, что следует говорить в таких случаях, однако продолжал шевелить губами, вспоминая его глаза, в которых отражалось пламя горна, его китайскую шляпу, его сильные жилистые руки и его странную любовь к пламени и к стали. Питер Лейк хотел сказать о своей любви к Мутфаулу, однако никак не мог найти нужных для этого слов. Он вышел из собора с тем же чувством неудовлетворенности и смущения, которое и привело его туда. Но ведь многие считают молитву таким простым делом! Что же они говорят Богу, с чем они к Нему приходят? Что до него самого, то он так и не смог найти ни единого нужного слова.

Питер Лейк взобрался на своего огромного коня, казавшегося ему статуей, сошедшей с постамента. Тот пошел легкой рысью, и вскоре они уже были возле парка. Питер Лейк хотел получше рассмотреть особняки, находившиеся в верхней части Пятой авеню, однако его норовистый конь перепрыгнул на другой берег озера в самой узкой его части, находящейся возле источника Вирсавии, и подвез своего седока к дому Айзека Пенна, находившемуся уже в Вест-Сайде. Питер Лейк спешился и, стоя по колено в снегу, стал наблюдать за тем, как Айзек, Гарри, Джек, Уилла и все их слуги, кроме Джейги, усаживаются в трое больших саней, запряженных тройками и груженных скарбом, и под звон колокольчиков и щелканье хлыстов отправляются в дальнюю дорогу. Он наблюдал за домом до наступления темноты.