Лунный парк

Надин пришла мне на помощь и поведала обнадеживающие слухи об одном из пропавших мальчиков – якобы его видели на Кейп-Коде, – после чего извинилась и вышла проведать Эштона – что, по моим подсчетам, она делала семь раз. Я принялся подливать себе сангрии, да так усердно, что Джейн пришлось отставить кувшин в другой конец стола, после того как я наполнил свой бокал до краев.

– А что будет, когда напиток кончится? – изобразил я голосом робота, и все засмеялись, хотя я, в общем-то, и не шутил.

Я все время поглядывал на Митчелла, который тупо пожирал Джейн похотливым взглядом, и пока она тщетно пыталась объяснить ему что-то, он только пыхтел от вожделения. На ужин ушло три часа.

Женщины убрали со стола и пошли на кухню, чтобы приготовить десерт, мужчины вывалились на улицу к бассейну – покурить сигар, но Марк Хантингтон принес четыре джойнта, и не успел я сообразить, что происходит, мы их уже взрывали. Дудки я особо не жаловал, но сейчас был удивлен и даже рад их появлению: вечер этот мог протянуться еще очень долго – шербет со свежими фруктами, затяжные проводы, безотрадные планы на следующий ужин, – и без накура возможность упасть в кровать казалась невероятно далекой. После первой же затяжки я рухнул на один из шезлонгов, как-то особенно искусно расставленных по просторному двору, который, в отличие от нашего, располагался не с заднего, а с парадного входа, и ночь была темной и теплой, а огни бассейна отбрасывали на лица мужчин призрачно-синие фосфоресцирующие блики. С шезлонга, на который я обрушился, открывался вид на наш дом, и, делая глубокие затяжки, я прищурился и стал его рассматривать. Сквозь стеклянные двери видна была медиа-комната, где Робби так и лежал на полу возле телевизора, а Сара так и сидела на ручках у Венди, а та все читала про мальчиков, застрявших на необитаемом острове, а над ними, этажом выше, чернела большая спальня. А вокруг по стене шла большая линька. С этого ракурса пятна казались даже больше, чем вчера утром, когда я осматривал стену вблизи. Почти всю ее теперь покрывала розовая штукатурка, сохранилось лишь несколько островков лилейно-белой краски. Новая стена вышла из тени – одержала верх, – этого тревожного сигнала было достаточно, чтоб по телу пробежали мурашки (явно же некое предупреждение, да?), и когда мне передали очередной джойнт и я крепко затянулся, в затуманенной голове проплыла мысль: «Как это все… странно…», после чего я вспомнил об Эйми Лайт и почувствовал вялый укол желания и сразу – облом: стандартный комплект. По кухне передвигались силуэты женщин, и голоса их, приглушенные расстоянием, служили нежным фоном мужскому разговору.

Мужчины щеголяли плоскими животами, дорогим мелированием, чистыми, без морщин, лицами, так что никто из нас на свой возраст не выглядел, что, думал я, позевывая в шезлонге, в сущности, совсем неплохо. Все мы вели себя несколько отстраненно, тихо посмеивались, и по большому счету я не знал никого из них – только краткое первое впечатление. Я рассматривал флюгер на крыше дома Алленов, когда Митчелл спросил с искренним интересом, а не с плохо скрываемой злобой, предвидя которую, я даже подсобрался:

– Так что же тебя сюда занесло, Брет?

Я клевал носом, уставившись на черное поле за соседским домом.

– Она прочла слишком много журнальных статей про то, что дети, растущие без отца, чаще становятся малолетними преступниками, – ухмыльнувшись, процедил я в должной степени отчужденно. – И вот – але-оп – я здесь.

Я вздохнул и еще раз затянулся. На луну наплывала огромная туча. Звезд было не видно.

Мужчины мрачно захихикали, а потом разошлись и до сдавленного гогота. И снова – о детях.

– Так что он принимает метилфенидат, – без всяких усилий произнес Адам, – хотя детям до шести лет его и не прописывают.

И он продолжил рассказ о гиперактивности и расстройстве внимания, которыми страдают его Хэнсон и Кейн, что естественным образом привело разговор к семи с половиной миллиграммам риталина трижды в день, и педиатру, который советовал убрать телевизор из детской, и к «Корпорации монстров» – такой уже олд-скул, – а Марк Хантингтон нанял для своего сына специального человека писать сочинения, хоть сын и клялся, что тот ему совсем не нужен. Затем разговор зашел о пропавших мальчиках, о психе, о последних взрывах в Новом Орлеане, о горах трупов, о группе туристов, которых положили из автоматов на выходе из «Белладжо» в Вегасе.