Лунный парк

Я поднял Терби за крыло и тут же отвел глаза, потому что игрушка стала мочиться: тонкая желтая струйка из черной тушки расплескивалась об асфальт.

Писатель поспешил обратить мое внимание на ворон, рядами усевшихся на телефонных проводах надо мной. Я швырнул игрушку в поле, она приземлилась в позе сидя и недвижно замерла.

Над полем взвихрились листья.

Послышался шум речки, или это морские волны бьются о берег?

Терби почти сразу облепили тучи мух.

Со стороны – метрах в сорока – на меня глазела лошадь, и, когда мухи закружились над игрушкой, она вскинула морду и поскакала подальше в поле, как будто присутствие этой твари ее оскорбляло.

Убей его, прошептал писатель, прикончи прямо сейчас.

Меня не нужно уговаривать, сказал я писателю.

Писатель меня недолюбливал, потому что я старался действовать по схеме.

Я следовал плану. Высчитывал погоду. Прогнозировал события. Мне требовались ответы. Мне требовалась ясность. Мне нужно было держать свой мир под контролем.

Но писатель жаждал хаоса, тайны, смерти. Это приносило ему вдохновение, это служило ему импульсом. Писатель хотел, чтобы рвались бомбы. Писателю было нужно олимпийское поражение. Писатель не мог без мифа, без тайны, без совпадений, без пламени. Писатель хотел, чтоб Патрик Бэйтмен вернулся в нашу жизнь. Писатель надеялся, что весь этот ужас разбередит, оживит меня.

И вот теперь все его желания вызывали во мне элементарное раскаяние. (Я все еще верил, невинный, в метафору, писатель же это активно не одобрял.) Теперь для выхода из сложившейся ситуации имелись два противоположных решения.

Но когда я уселся обратно в «порше», до меня долетел ощутимый запах моря, и значит, писатель выходил победителем.

20. Кентукки-Пит

Я не отрывал глаз от горизонта. Небо заволакивало черными тучами, которые постоянно меняли форму. Они были похожи на волны, на гребни, на пену морскую с многих тысяч пляжей. Время от времени я поглядывал в зеркало заднего вида, нет ли за мной хвоста. Мне плевать было, как отреагирует Сара на исчезновение игрушки, ей придется смириться с этим, и все. Писатель заметил, что мы едем не в колледж, и снова поднял вопрос об «Отрицательных числах». Я терпеливо объяснил ему, что мы в колледж не поедем. Сказал ему, что мы возвращаемся на Эльсинор-лейн. Напомнил писателю, что нам нужно вернуться в комнату Робби. На его компьютере важная информация. В ней нужно разобраться. Это может многое объяснить.

Вот почему мы едем домой, а не в колледж.

Документы в компьютере – это всего лишь предупреждение, спорил писатель.

Ответ в рукописи, а не в компьютере, убеждал он.

Меня немного снесло, я отвлекся и вспомнил о собственной рукописи.

Теперь-то я наверняка знаю, думал я, что не закончу ее никогда. Этот факт я воспринял стоически.

Писатель стал смеяться надо мной, и я почувствовал себя прозрачным, уязвимым.

Писатель смеялся: Притормози.

Писатель смеялся: Я выйду.

Зазвонил мобильный. Я схватил его с панели. Это был Пит.

– Где ты взял эту игрушку? – спросил я, как только нажал кнопку.

– Хэлло, Брет Эллис, – протянул Пит, с чем-то возясь. – Рановато звонишь – так закинулись, что на всю ночь хватило?

– Нет-нет, – сказал я, поморщившись, – не о том речь. Я просто хотел спросить тебя об игрушке…

– Какой игрушке, чувак?

– Той птичке, которую я просил тебя достать для моей девчушки, – сказал я, стараясь произвести впечатление озабоченного родителя, а не верного клиента-торчка.

– Помнишь, мне понадобился на ее день рожденья этот хренов Терби? А их уже везде распродали. Помнишь?

– А, да, та жуткая хрень, которая вдруг так тебе присралась.

– Вот именно, – вздохнул я облегченно. Пит все-таки вспомнил; мы на верном пути. – Так где ты ее взял?

Я прямо расслышал, как он пожал плечами:

– Да так, по знакомству.

– Кто это был?

– А что?

– Мне нужно знать, Пит. Кто это был?

– Старина, а ты уверен, что ты не вставленный?

Я понял, что натруженно хриплю, и постарался придать голосу нейтральный тон.

– Это важно, о'кей? Можешь не называть имена. Итак, ты нашел ее через магазин игрушек, или еще через кого, или как?

– Я его не спрашивал, где он ее достал. – По тому, как он это сказал, я живо представил его ничего не выражающее лицо. – Он просто принес мне эту штуку.

Так-с. Я вдохнул. Мы напали на след. Знакомый – мужчина.

– А как он выглядел? – Предвкушая его ответ, я крепко стиснул руль.