Дальний умысел

— Теперь все разговоры предоставь мне, — сказала Соня, — помни, что ты тихий, застенчивый автор. Скромность, скромность и скромность.

Автомобиль развернулся и въехал в ворота, украшенные надписью: «К Усадьбе Хатчмейера».

— Скромности маловато, — заметил Пипер, окинувши взглядом дом в окружении пятидесяти акров сада и парка, берез и сосен — роскошный памятник романтической неразберихи конца прошлого столетия, деревянное изделие архитекторов Пибоди и Стирнса. Шпили, мансарды, башенки с голубятнями, решетчатые верандочки в круглых оконцах, витые трубы и зубчатые балконы — словом, Усадьба самая внушительная. За въездными воротами автомобили уже стояли друг на друге. Огромные двери растворились, и дюжий краснолицый мужчина сбежал с крыльца.

— Соня, детка, — заорал он, прижимая ее к гавайской безрукавке, — а это небось мистер Пипер? — Он стиснул руку Пипера и окинул его бешеным взглядом.

— Великая честь, мистер Пипер, вы у нас предорогой гость! — галдел он, затаскивая предорогого гостя вверх по ступеням и вталкивая в дверь. Внутри дом был ничуть не менее примечателен, чем снаружи. Необъятный холл вмещал камин XII века, ренессансную лестницу, средневековые хоры и сатанинский портрет Хатчмейера в миллиардерской позе Дж. Моргана на знаменитой фотографии Э. Стейкена; пол устилала мозаика, во всех деталях изображавшая процесс изготовления бумаги. Пипер осторожно миновал падающие деревья, пробрался между распиленными бревнами, обошел котел кипящей целлюлозы и шагнул на ступеньки, с которых ему улыбалась божественно сложенная женщина.

— Бэби, — сказал Хатчмейер, — познакомься с мистером Пипером. — Мистер Пипер, моя супруга, Бэби.

— Дорогой мистер Пипер, — томно проворковала Бэби, коснувшись его руки и улыбаясь ничуть не более, чем разрешили хирурги. — Я просто сил нет как хотела с вами повидаться. Лучше вашего романа я вообще в жизни ничего не читала, спасибо вам.

Пипер глянул в яснолазурные контактные линзы мисс Пенобскот 1935 года и обомлел.

— Вы очень добры, — пролепетал он. Бэби подхватила его под руку и прошествовала с ним в гостиную.

— Он что, всегда в тюрбане? — спросил Хатчмейер у Сони.

— Не всегда, нет, только если его долбанет летающей тарелкой, — холодно объяснила Соня.

— Только если долбанет летающей тарелкой, — зашелся хохотом Хатчмейер. — Слыхала, Бэби? Мистер Пипер надевает тюрбан, если его долбанет летающей тарелкой. А, каково?

— С бритвами по краям, Хатч. С бритвами, это заметь! — сказала Соня.

— Ну, если с бритвами, тогда конечно, — потух Хатчмейер. — С бритвами — это другое дело.

В гостиной было около сотни людей: все с бокалами и все перекрикивали друг друга.

— Гости, — проревел Хатчмейер, перекрыв гомон, — привет вам всем от мистера Питера Пипера, главного английского романиста после Фредерика Форсайта!

Пипер кое-как улыбнулся и тряхнул головой с неподдельной скромностью. Он все-таки был не главный английский романист. Пока что не главный, и ему очень хотелось это сказать столпившимся поклонницам его таланта. Бэби знала, кого приглашать. На фоне их старческих прелестей ее собственные были как нельзя более привлекательны. Кругом были катаракты и лукавые бельма. Свисали груди, в отличие от бюстов; изобиловали вставные челюсти, пояса-корсеты, лечебные чулки; открытые части тела были исчерчены варикозными венами. И вокруг всякой дряблой шеи и пятнистого запястья сверкали камни, жемчужно-бриллиантовый доспех в золотой оправе, болтавшийся, бренчавший и отвлекавший глаз от проигранной битвы со временем.

— О мистер Пипер, я всего лишь хотела сказать — какое наслаждение…

— Не могу выразить, сколько для меня значило…

— Какая радость встретиться с настоящим…

— Сколько вы сделали, чтобы сблизить… — И Пипера и Бэби подхватила восторженная толпа.

— Ух, дают, — сказал Хатчмейер, — и это всего-то в Мэне. А что будет в столицах?

— И думать не хочу, — отозвалась Соня, беспокойно следя за тюрбаном Пипера, то и дело исчезавшим за высокими прическами.

— Да ну их всех в болото. Ишь накинулись. Ну, два-то миллиона мы, видать, шутя продадим. По машинному расчету после нью-йоркской встречи…

— Встречи? Это побоище ты называешь встречей? — мрачно осведомилась Соня. — Как только нас обоих не прикончили.

— Это было да, — сказал Хатчмейер. — Макморди я дам прибавку. С огоньком работает малый. Да, кстати, у меня к тебе предложение.