Дальний умысел

— А какого черта делать мне на дальнем Юге? — спросил Пипер.

— А попробуй писать романы в южном вкусе. Хатч хоть и не бывал там, но южных романов выпустил видимо-невидимо: на обложке обычно мужчина с хлыстом и запуганная девица. Сплошные бестселлеры.

— Мне только такие и писать, — мрачно сказал Пипер, включая душ.

— Пиши под псевдонимом.

— Да уж придется, благодаря тебе.

Когда за окнами стемнело, Пипер улегся, продолжая размышлять о будущем. В постели рядом вздыхала Бэби.

— Какое счастье, когда мужчина не мочится в умывальную раковину, — проговорила она. Пипер словно и не заметил этого приглашения.

Наутро они тронулись дальше окольными путями, медленно, но верно подвигаясь к югу. А Пипер все думал и думал, как ему вернуться на писательскую стезю.

* * *

В Скрэнтоне, где Бэби с приплатой обменяла их рухлядь на новый «форд», Пипер купил себе два гроссбуха, бутыль Хиггинсовых чернил (на пробу) и ручку марки «Эстербрук».

— Хотя бы дневник буду вести, — объяснил он Бэби.

— Дневник? Ты и в окошко-то не смотришь, а едим мы в стоячих закусочных — что писать в дневнике?

— Я думал начать его задним числом. Как своего рода реабилитацию. Я бы…

— Реабилитацию? И каким это «задним числом»?

— Ну, начал бы с того, как Френсик уговорил меня ехать в Штаты, а там день за днем — путешествие и… так далее.

Бэби сбросила скорость и отъехала на обочину.

— Погоди-ка, давай разберемся. Ты, значит, начинаешь…

— Кажется, с десятого апреля, когда я получил телеграмму от Френсика.

— Так-так. Десятого апреля — а дальше?

— Ну, я напишу, как я не хотел, а они меня уламывали — что, мол, напечатают «Поиски» и все такое прочее.

— А где же конец?

— Конец? — удивился Пипер. — О конце и не думал. Я просто продолжу, день за днем…

— Про пожар и тому подобное? — подсказала Бэби.

— Конечно, и про это. Ведь не обойдешь.

— Как он, стало быть, случайно начался? — Бэби поглядела на него и покачала головой.

— Ты, значит, напишешь, что я подожгла дом и запустила катер навстречу Хатчмейеру и этой Футл? Так, что ли?

— Ну да, — сказал Пипер. — Так ведь оно и было, а…

— Называется реабилитация. И не думай даже, выбрось из головы. Без меня ты себя не реабилитируешь, а я же тебе сказала, что у нас теперь на двоих одна судьба.

— Хорошо тебе говорить, — горько сказал Пипер, — на тебе не висит авторство мерзейшего романа, не то что…

— На мне висит гений, с меня хватит, — сказала Бэби и включила зажигание. Пипер нахохлился и насупился.

— Я только и умею, что писать, — сказал он, — а ты мне не позволяешь.

— Почему это не позволяю? — сказала Бэби. — Пожалуйста, но дневники задним числом — это обойдешься. Мертвецы вообще помалкивают. Дневников они уж точно не ведут, и вообще я как-то не понимаю, чего ты так набрасываешься на «Девство». По-моему, прекрасная книга.

— Разве что по-твоему, — сказал Пипер.

— Очень мне интересно, кто же ее все-таки написал. Недаром ведь, наверное, за других прячется.

— Стоит прочесть это скотство — и понятно почему, — сказал Пипер. — Сплошной секс. И теперь все будут думать, что это я.

— А ты бы написал вообще без секса? — спросила Бэби.

— Конечно Это во-первых, а во вторых…

— Ну, и не пошла бы книга. Настолько-то я разбираюсь в издательском деле.

— И ладно, и пусть, — сказал Пипер. — Такие книги подрывают человечность — вот в чем их вред.

— Ну, так перепиши ее по-своему, — она запнулась на пороге озарения и задумалась.

Через двадцать миль показался небольшой городок. Бэби припарковала машину и пошла в универмаг. Вернулась она с экземпляром «Девства».

— Берут нарасхват, — сказала она и протянула ему книгу.

Пипер посмотрел на свою фотографию, украшавшую задник суперобложки. Она была сделана в Лондоне, в те безмятежные дни, когда он любил Соню, — и его лицо, растянутое дурацкой улыбкой, показалось ему чужим.

— Зачем это мне? — спросил он.

Бэби усмехнулась.

— Пиши.

— Писать? — удивился Пипер. — Она ведь уже…

— Написана, но не так, как ты бы написал, а ты ее автор.

— Какой я, к дьяволу, автор?

— Кисик, где-то в необъятном мире есть человек, который написал эту книгу. Он это знает, Френсик знает и эта сучка Футл тоже; ну, и мы с тобой. Вот и все. Хатч — и тот не знает.