Материя

— Этот господин может привыкнуть поступать по-своему. И захочет делать это как можно дольше.

— Пускай, но, когда я стану королем, его возможности сократятся. Вы так не думаете?

Фантиль нахмурился.

— Конечно, мне тоже хочется так думать. Но вот другой вопрос, могу ли я с чистой совестью смотреть на происходящее подобным образом? — Он кивнул, показывая на бумажку в руке Орамена. — Думаю, он вынуждает вас плясать под свою дудку, ваше высочество. Ему может это понравиться — если уже не понравилось.

Орамен глубоко вздохнул. Воздух здесь был хороший и свежий, не то что в сердце города. Но приятно проводить время, увы, можно было только там. Он выдохнул изо всех сил.

— Ладно, пусть тил Лоэсп наслаждается своим триумфом. Он продолжил дело моего отца так, как желал бы тот. А я буду выглядеть дурно воспитанным мальчишкой — в глазах вашего драгоценного народа, — если устрою истерику, когда многие считают меня совсем желторотым. — Он ободряюще улыбнулся, увидев беспокойство на лице Фантиля. — Пока тил Лоэсп в силе, я подчинюсь. Если я этого не сделаю, то, возможно, набью себе шишек. Но когда почувствую, что у меня хватает сил, то поплыву против течения. — Он помахал письмом, которое вручил секретарь. — Я поеду, Фантиль. Думаю, у меня нет выбора. Но я благодарю вас за помощь и совет. — Принц вернул ему письмо, — А теперь, старина, мне пора принимать ванну.

— Проснитесь, принц, — сказал Фантиль, на мгновение — вот скандал! — преграждая путь принцу-регенту. — Я не знаю, какое именно зло причинили нам после смерти короля, ваше высочество, но над всем происходящим витает сомнительный дух. Всем нам стоит принять меры предосторожности, чтобы не пропитаться этими парами — они могут быть ядовитыми.

Фантиль подождал еще мгновение, словно желая удостовериться, что его слова дошли до принца, потом отвесил короткий поклон и, не поднимая головы, отошел в сторону.

Орамен не знал, что сказать, и не хотел после такой вспышки еще больше смутить Фантиля, а потому молча прошел мимо него в ванную.

Неделю спустя он отправился на Хьенг-жар.

Закрутившись в предотъездной суматохе, он не видел Фантиля вплоть до своего отбытия. Утром в день отъезда он узнал, что его личная охрана будет состоять из двух доблестных рыцарей, и вскоре получил записку от Фантиля с просьбой о встрече. Но времени на нее уже не было.

* * *

Джерл Батра принял сигнал во время перерыва в мирных переговорах. Торг оказался трудным. Сам он, конечно, в переговорах не участвовал (страшно было подумать, как отнесутся аборигены к помеси говорящего куста и растягивающегося забора), но наблюдал за их ходом, а другие члены миссии старались направить дискуссию в нужное русло. В общем-то, аборигены сами должны были проделать эту работу, но ненавязчивое подталкивание в верном направлении шло на пользу.

Он поднялся на два-три километра в воздух, зависнув над шатром в большом палаточном городе, где происходили переговоры. Город стоял на равнине, поросшей сочной травой. Воздух над ней был чистым и свежим. И великолепно прохладным. Из-за своей формы Батра был очень чуток к изменениям температуры, чувствуя, как всего его обдувает ветер. Ничто не могло сравниться с этим.

«Мой дорогой старый друг, — транслировал он. Сигнал проходил через платформу “Квонбер”, которая теперь располагалась чуть ли не над ним, только на границе космоса. — Чему обязан и прочая?»

«Джерл Руул Батра, — раздался знакомый голос. — Добрый день».

Корабль «Это моя вечеринка, и я буду петь, если захочу» был экспедиционным кораблем Контакта класса «Эскарп». По слухам, он служил Особым Обстоятельствам столько же, сколько и сам Джерл Батра. Батра понятия не имел, где находится корабль в истинном физическом смысле, но старое судно взяло на себя труд прислать конструкта в рабочем масштабе, чтобы побеседовать с ним здесь, на Прасадале. А это означало, что дело чрезвычайно важное.

«И вам того же, — сказал он, — где бы вы ни были».

«Спасибо. Как движется мирная конференция?»

«Медленно. Исчерпав все прочие формы взаимного массового уничтожения, аборигены, кажется, вознамерились извести друг друга при помощи скуки. Может, в этом — их истинное призвание».

«Все же есть повод для оптимизма. Мои поздравления всем. И я слышал, у вас появился ребенок!»

«У меня — точно нет. Я приглядываю за ребенком коллеги. Только и всего».