Материя

Ее одолевали сильные подозрения, что будет очень глупо высовываться и делать что-то сверх запланированного. Она и без того накликала неприятности на свою голову, оставив миссию на Прасадале и отправившись домой, в сентиментальный отпуск. К чему пополнять список обвинений? Учебный курс ОО содержал массу историй об отделившихся агентах, которые по собственному почину предпринимали чудаческие операции. Обычно их ждал плохой конец.

Лишь несколько историй повествовали об агентах, которые упустили очевидную возможность продуктивно вмешаться в события, не имея инструкций. Как всегда, подчеркивалось, что следует придерживаться плана, но быть готовым к импровизации. (А также слушать своего автономника или другого сопровождающего: предполагалось, что они более уравновешенны, менее эмоциональны, чем ты, и именно поэтому находятся рядом.)

Придерживайся плана, а не просто исполняй приказания. Если тебя просят сделать что-то по плану, то у Культуры принято, чтобы ты принимал хоть участие в его составлении. И если по ходу дела обстоятельства стали другими, надо проявить инициативу и смекалку, изменить план и действовать соответственно. Нельзя слепо исполнять приказы, если обстановка изменилась и они не способствуют достижению цели либо идут вразрез со здравым смыслом или общепринятыми представлениями о порядочности. Иными словами, ответственность с тебя никто не снимает.

Стажерам ОО (особенно выходцам из иных цивилизаций) казалось иногда, что жить легче тем, кто поклялся подчиняться приказам, кому разрешено прямо, без раздумий, идти к цели, а не мучиться этическими проблемами. Но именно это различие в подходах считалось основной причиной, по которой Культура в целом и ОО в частности нравственно превосходят всех остальных. Такие мучения и колебания, как признавали все, являлись лишь небольшой тактической помехой. Куда важнее было чувствовать себя нравственно выше цивилизаций того же уровня.

Поразмыслив, Джан Серий решила держаться плана — то есть оказаться дома, отдать родственный долг, вернуться, снова предложить свои услуги. Все очень просто, разве нет?

Она рассмеялась вместе с Квайком, когда он добрался до конца истории, — Джан Серий слушала ее вполуха. Оба выпили еще спирта из изящных, позвякивающих кубков. Голова приятно кружилась, в ушах позванивали колокольчики, словно находясь в хмельном, заговорщицком содружестве с хрусталем.

— Ну что ж, — сказала она наконец, — пожалуй, мне пора. Интересно было пообщаться.

Квайк встал следом за ней.

— Правда? — спросил он. На лице его внезапно появилось встревоженное, даже обиженное выражение. — Я бы хотел, чтобы вы остались.

— Неужели? — холодно спросила она.

— Вообще-то я надеялся, что вы останетесь, — признался Квайк с нервным смешком. — Я думал, мы неплохо поладили. — Он посмотрел на Джан, стоявшую с недоуменным видом. — Я думал, мы флиртуем.

— Думали? — Ей захотелось закатить глаза. Такое случалось уже не впервые. И видимо, по ее вине.

— Ну да, — сказал Квайк, чуть не смеясь, и показал рукой на внутреннюю дверь. — Моя спальня куда как приличнее этой тесной комнатушки.

Он улыбнулся своей мальчишеской улыбкой.

— Не сомневаюсь, — сказала Джан.

Меж тем свет в комнате потускнел. Поздновато уже, подумала она.

Еще один разворот? Оценив собственные чувства, она обнаружила, что усталость не заглушила в ней интереса. Квайк подошел к ней и взял ее руку в свои.

— Джан Серий, — тихо сказал он, — кем бы мы ни пытались казаться другим и даже самим себе, мы все же остаемся людьми. Разве нет?

Она нахмурилась.

— Остаемся? — переспросила она.

— Конечно. А быть человеком, хоть в малой мере, — это знать, чего не хватает ближнему, знать, что ему нужно, знать, чего он, наверное, ищет, блуждая в темноте, желая найти подобие совершенства среди чужих людей.

Она заглянула в его томные, прекрасные глаза и увидела в них (если смотреть трезво, то, конечно, в выражении лица, состоянии лицевых мышц) намек на действительное желание, даже на подлинную страсть.

Насколько близким к человеку, с его нелогичностью и несовершенством, должен быть аватоид, чтобы пройти доскональное высокотехнологичное обследование мортанвельдов! Достаточно близким, чтобы обладать обычными недостатками представителя метачеловечества — и всеми его потребностями и желаниями. Кем бы он ни был — искусной аватарой, воссозданной на клеточном уровне, или чуть измененным клоном реального человека, или чем-то еще, — Квайк, казалось, не был лишен и мужских качеств. Заглядывая в его глаза и видя там бесконечное отчаяние, ненасытное желание (за которым угадывалась неизменная готовность к мучительному томлению, неизбежной боли в момент отказа), Анаплиан чувствовала то же, что и бесчисленные поколения женщин на протяжении тысячелетий. Эта его улыбка, эти глаза, эта кожа; и теплый, ласкающий голос...