Материя

В то утро, отправляясь наблюдать за гибелью здания-лезвия, он бросил несколько слитков в пропасть. Остальные упокоились в выгребной яме.

— Да, все это звучит малоприятно, — покачал головой Дроффо. — Рассказывают всякие дурацкие истории. Работяги набиты ими. Слишком много пьянствуют. Слишком мало знают.

— Нет, сударь, не только это, — сказал ему Негюст. — Против фактов не попрешь.

— Пожалуй, я готов с этим поспорить, — сказал Дроффо.

— И все равно, сударь, факты есть факты. Это само по себе факт.

— А давайте-ка сходим и посмотрим своими глазами, а? — предложил Орамен, переводя взгляд с одного на другого. — Завтра. Поедем по узкоколейке, пригласим работяг и спустимся в люльках под эту большую, страшную, полную призраков площадь. А? Завтра. Значит, договорились.

— Ну что ж, — сказал Дроффо, снова устремляя взгляд в небо, — если вы считаете, что так надо, принц... Но я думаю...

— Прошу прощения, ваше высочество, — сказал Негюст, показывая за спину Орамена. — Оно падает.

— Что? — воскликнул Орамен, оборачиваясь.

Громадное лезвие и в самом деле рушилось. Оно стало закручиваться, чуть повернулось в их сторону, поначалу двигаясь медленно, но постепенно набирая скорость. Верхушка шпиля рассекала туман и облака брызг, закручивая их вокруг своих поверхностей и углов. Здание принялось наклоняться в сторону, противоположную площади и главному участку Водопада, — все быстрее, поворачиваясь еще сильнее, как человек, начавший падать ничком, но потом выставивший вперед плечо. Длинное лезвие пошло вниз, вонзаясь в брызги и песчаный берег, как лопата входит в построенную детишками запруду; за шпилем последовала остальная часть здания, начав разрушаться, когда вся постройка достигла воды. Чудовищные бурые волны поднялись до половины высоты, на которой стоял Орамен со спутниками.

Наконец донесся и шум — жуткий треск, рвущий, скрежещущий звук, который выделялся на фоне рева Водопада. Еще громче был последующий грохот, который прорвался сквозь воздух и, казалось, сотряс здание под их ногами, заглушив на миг голос самого Хьенг-жара. Наполовину рухнувшее сооружение на мгновение замерло и окончательно упало плоской стороной в воду, исчезнув в хаосе бурлящих волн. Пенные воды опять вздыбились.

Орамен смотрел как зачарованный. Сразу же после первого удара волн вода стала уходить вниз, перестраиваться, чтобы обходить новое препятствие, вздуваться за покореженным корпусом рухнувшего здания, закипать по его краям, а пенящиеся волны, танцуя, приняли отступать, сталкиваясь с другими, что продолжали двигаться вперед. Соединенные волны, уже новых очертаний, карабкались вйерх и разламывались, словно на безумном празднике разрушения. Ближайшие песчаные косы, прежде метров на пять возвышавшиеся над самыми высокими волнами, теперь оказались под водой; те, что возвышались метров на десять, медленно подтачивались, по мере того как накатывались бурлящие воды, — им осталось жить всего несколько минут. Посмотрев вниз, Орамен увидел, что фундамент здания, на котором они стоят, почти полностью окружен брызгами и пеной обратного прилива.

Он повернулся к другим. Негюст все глядел туда, где только что стояло здание. Даже Дроффо смотрел чуть ли не с восторгом, отойдя от стены и на время забыв о своем страхе высоты. Орамен еще раз бросил взгляд на воды, бьющиеся у основания башни.

— Господа, — сказал он, — пожалуй, нам лучше поторопиться.

23. «ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ФАКТОР»

— Сестра? — сказал Фербин, когда женщина в простом синем платье подошла к нему.

Это и в самом деле была Джан Серий. Фербин не видел сестру пятнадцать сарлских лет, но сразу узнал ее. До чего же она изменилась! Перед ним стояла женщина — не девочка, к тому же мудрая, полностью владеющая собой, сдержанная. Фербин неплохо разбирался в таких вещах, как авторитет и харизма, чтобы уловить. Не маленькая принцесса Джан Серий, а настоящая королева.

— Фербин, — сказала она, кивнув с приветливой улыбкой и остановившись в большом шаге от брата. — Я так рада! Как поживаешь? Все в порядке? Ты изменился.

Он покачал головой.

— Я в порядке, сестра. — К горлу подступил комок. — Сестра! — воскликнул он, бросился ей навстречу, обхватил руками.

Правое плечо Джан Серий оказалось у Фербина под подбородком, а ее руки — на его спине. Обнимая сестру, он словно прикасался к мягкой коже, натянутой на стальную основу, — от нее исходило ощущение удивительной силы, несокрушимости. Джан Серий похлопала его по спине, а другой рукой погладила по голове. Ее подбородок лег на плечо брата.