Материя

Транзитная станция представляла собой среду с микрогравитацией и повышенным давлением, которое создавалось слегка разогретой смесью водорода с кислородом. Паутина вездесущих волокон жизнеобеспечения имела цветовую, обонятельную и текстурную кодировку, а также другие маркеры — для тех, кто собрался бы ими воспользоваться. Пользователь находил нужную нить в пучке и присасывался к ней, чтобы получить нужное для жизни: кислород, хлор, соленую воду — что угодно. Система могла удовлетворять потребности любого существа, только если оно облачалось в скафандр или шлем. Но это было наилучшим из компромиссных решений, доступным ее создателям-нарисцинам.

— ГД Шоум! Мой дорогой друг. Какая радость, что нашим путям довелось пересечься!

Великий замерин изъяснялся, пощелкивая мандибулой и испуская струи феромонов; генеральный директор понимала нарисцинский довольно хорошо без искусственного толмача, но все же для верности полагалась на вживленное в ее нервную систему кольцо-переводчик. Великий замерин же, как и большинство нарисцинов, избегал чужих языков из принципиальных соображений и ради удобства, а потому в разговоре целиком полагался на узлы-трансляторы.

— Великий замерин, всегда рада вас видеть.

Произошел официальный обмен запахами и пакетированными молекулами воды. Сопровождающие с обеих сторон тщательно собрали приветственные послания, не только из вежливости, но и для помещения в архив.

— Утли. — Генеральный директор Шоум перешла на неофициальное обращение и подплыла к нарисцину, протягивая ему колючку-манипулу.

Великий замерин щелкнул мандибулами, выражая удовольствие, и пожал протянутую конечность свой передней ногой. Затем он повернул голову и сказал своим помощникам:

— Можете отдохнуть, дети.

Он выпустил в их сторону облачко запахов, выражавших поощрение и теплоту. Вспышкой цвета на колючках Шоум подала такой же знак своим сопровождающим и настроила свой коммуникационный браслет на приватную беседу, прерываемую при получении экстренных депеш. Два официальных лица медленно поплыли по паутине жизнеобеспечения к массивному круглому окну, смотревшему на планету.

— Вы есть в добром здравии? — спросила Шоум.

— В превосходном! — ответил великий замерин. — Нас переполняет радость оттого, что мы приглашены на Великий Нерест Вечноживой королевы.

— Как это замечательно! Вы будете состязаться за право участвовать в спаривании?

— Мы? Я? Состязаться за право участвовать в спаривании? — Мандибулы великого замерина защелкали с такой скоростью, что получилось что-то вроде жужжания — нарисцинского смеха. — Что вы! Конечно нет! Предпочтительная спецификация... — (сбой/извинения! — просигналил переводчик, потом поспешил наверстать упущенное), — предпочитаемый Императорским Колледжем Деторождения генотип совершенно не отвечает нашей разновидности. Я думаю, наша семья даже не подавала заявки на тендер. В любом случае оповещение было разослано заблаговременно, и если бы мы собирались участвовать, то смогли бы вывести несколько крепких и привлекательных особей специально для нашей дорогой королевы. Нет-нет, честь уже в самом присутствии.

— Счастливый отец умирает, насколько я понимаю.

— Конечно! Это почетнее всего, — Они приблизились к огромному иллюминатору на нижней стороне станции, откуда во всем своем темном великолепии виднелся Сурсамен. Великий замерин ощетинился антеннами: казалось, зрелище вызывает у него недоумение, что на самом деле было не так. — Однажды нас удостоили такой чести, — сказал он, и переводчик — а может, и собственные процессоры Шоумы — уловил печальную нотку в мажорной интонации. Утли махнул конечностью, показывая на одну из своих маленьких голографических побрякушек. — Видите? Наша семья на протяжении последних тридцати шести поколений деторождения один раз даровала видо-отца. Однако это было тридцать шесть поколений деторождения назад, и увы, если не произойдет чуда, я потеряю этот знак отличия менее чем через один стандартный год, когда вылупится следующее поколение.

— Но у вас еще остается надежда.

— Надежда — это все, что остается. Современные нравы все дальше от образа жизни моей семьи. Мы идем против ветра. Чужие запахи пересиливают наши. — Переводчик указал на несовершенный образ.

— Присутствие вменено вам в обязанность?

Утли мотнул головой — аналог пожимания плечами.