Катя Ипатова и не предполагала, чем обернется для нее случайная встреча...
Пока мы были в больнице, Джейн не выказала ни малейшего признака нервного напряжения, но, когда мы вышли и сели в машину, она сказала:
— Мне кажется, если бы здесь поблизости был аэропорт, я попросила бы тебя отвезти меня туда, посадить в самолёт и отправить на противоположный край света.
Она говорила сухо, тихим голосом, глядя через ветровое стекло на больничный двор. Но именно таких слов или чего-то в этом роде я ждал, хоть и напрасно, всю дорогу до больницы: ждал признания, что к вчерашней отчуждённости нет возврата. Какой-то человек в форме, стоя у машины «скорой помощи», болтал с темнокожей медсестрой; солнце сияло; сестра улыбалась, сверкали её прекрасные белые зубы.
— Всё это скоро кончится.
— Да. — Джейн включила зажигание, и мы поехали. — Думаю, они поверили нам на слово.
— Не сомневаюсь.
— Не понимаю, зачем тебе присутствовать на расследовании.
— Наверное, это входит в их правила. Да какая разница? Теперь у меня есть в Оксфорде друг.
— Ничего себе — друг.
— Я так рад, что нам удалось поговорить вчера вечером.
— Если только я не разбила слишком много иллюзий.
— Ничего ты не разбила. Может, только стеклянную перегородку.
Джейн улыбнулась:
— Ты вызываешь у меня ностальгию по Америке.
— Как это?
— Помню, когда я впервые вернулась сюда после войны… каким всё казалось закрытым. Запечатанным. Будто все изъяснялись шифром. — Она вздохнула. — И только я была en clair184.
— Хорошо знаю это чувство. — Я искоса взглянул на Джейн. — Кстати, об Америке…
— Отправила ему телеграмму. Первым делом.
— Он приедет?
— Просила не приезжать. Пока. — Помолчав, добавила: — Он же должен исследование закончить. И билеты такие дорогие. Было бы глупо.
Джейн остановила машину у небольшого ряда магазинчиков — купить какие-то мелочи, о которых она забыла сказать Жизель. Я заметил маленькое кафе напротив, предложил зайти — выпить по чашечке кофе: у меня была причина побыть с Джейн наедине несколько минут; как оказалось — у неё тоже. Я изложил свою, как только мы уселись и сделали заказ.
— Джейн, ты не хотела бы приехать пожить в Торнкуме? Это совсем рядом с Дартингтоном.
Она улыбнулась мне — довольно смущённо.
— Откровенно говоря, мы с Полом проезжали там прошлой весной. Каро показала ему на карте, где это находится. Непростительное любопытство, — пробормотала она себе под нос. — Прелестное место.
— Тогда ты не можешь отказаться. Серьёзно. Там я или нет — не имеет значения. Пара стариков, которых я взял присматривать за домом, всегда рады оказать моим гостям высшие почести.
— Бен и Фиби?
— Каро и это тебе сказала?
— Похоже на Филемона и Бавкиду185.
— Если бы Бен не напивался до потери сознания каждую субботу. Но это, пожалуй, единственная неприятность, если не считать того, как его жена обращается с зелёными овощами.
— Было бы неплохо.
— И привези с собой Пола.
— Ему бы там понравилось. Хотя я не могу обещать, что это будет так уж заметно.
— Ну, практики у меня было достаточно. Когда Каро было столько же, сколько сейчас Полу. До того, как она раскусила Нэлл.
— Я знаю — она теперь очень привязана к Торнкуму.
— Да она там почти и не бывает.
Принесли кофе. Джейн помешала ложечкой в чашке и взглянула мне прямо в глаза:
— У меня с Каро установились чуточку особые отношения, Дэн.
— Я знаю. И очень признателен.
— Я чувствую — было бы тактичнее с моей стороны сделать вид, что я ничего не знаю о Барни Диллоне.
— Глупости.
— Я почувствовала, что ты обиделся.
— Только потому, что ты не так уж против этой связи.
Она отвела взгляд, искала слова поточнее.
— Я думаю, Каро нужно освободиться от Нэлл. От Комптона. От всего этого. А с твоей помощью она этого сделать не сможет… не обидев мать.
— Я прекрасно это понимаю.
— Я хочу сказать — у детей вроде неё не очень-то много дорог, которыми можно уйти от себя — такого, какой ты есть, к тому, каким хочешь быть. Я понимаю, что ты должен чувствовать по поводу Барни, но дело тут, по правде говоря, совсем в другом. Думается, это урок жизни, испытание, через которое она должна пройти. Прости, пожалуйста: всё это мне надо было сказать тебе вчера, за обедом. — Она помолчала, потом продолжала более лёгким тоном: — А настоящий роман в последние два года у неё с одним-единственным человеком — с тобой. И это не плод моих досужих размышлений.
184
En clair — незашифрованный (фр.)
185
Филемон и Бавкида — в греческой мифологии благочестивые супруги из Фригии, принявшие в своём бедном жилище Зевса и Гермеса, переодетых странниками, тогда как их богатые соседи отказали богам в приюте. За это были спасены от потопа, их хижина обратилась в храм, где они служили жрецами; прожив долгую жизнь, супруги умерли в один день и час и превратились в деревья.