Дэниел Мартин

Она отправила Пола спать в половине десятого, и мы устроились у камина — выпить кофе. Кто-то из тех, кто жил здесь после Ридов, заложил их широкий старый очаг с хлебным подом, но мне удалось снова обнажить деревенские изразцы его устья и необработанный камень внутренней кладки. Я сидел в качалке, сбоку от камина, а Джейн, в тех же брюках и тёмно-синем свитере, в которых приехала, устроилась на диване перед огнём. Когда по приезде она спросила меня, следует ли переодеться к ужину, я только рассмеялся. Теперь ей хотелось поделиться впечатлениями.

— Мне кажется, ты одержал победу.

— Я дам ему свой здешний номер телефона. Мы же совсем рядом.

— На твоём месте я бы поостереглась. Вдруг пристанет как банный лист.

— Я предупрежу его, что буду очень занят. Несколько недель, по крайней мере, — сказал я. — А тебе следует приехать и побыть здесь подольше, Джейн. Я серьёзно. И познакомь меня с твоим другом.

С минуту она молча смотрела в огонь, потом с грустной иронией улыбнулась:

— С бывшим другом. — Она избегала встретиться со мной глазами. — Боюсь, что так, Дэн.

— Но я думал… ты же сказала, он тебе написал.

— Да, конечно. Он… — Она искала соответствующие случаю, достаточно старомодные, подводящие окончательный итог слова: — У него образовалась новая привязанность. — И добавила лёгким тоном: — Не стоит огорчаться. Это бывает. — Потом позволила себе уже не такое беспристрастное, гораздо более женское суждение: — Особенно с Питером.

— Момент он выбрал поразительно удачный.

— По всей вероятности, это продолжается уже несколько месяцев. И надо было решать — теперь или никогда. Он страшно каялся. Казнился.

— Ох как жаль.

— Это не так уж неожиданно. Жаль только, что я сама его в отставку не отправила. — Она вздохнула. — Постоянство не самая сильная его черта. Мне думается, это как-то связано с занятиями философией. Столько времени проводишь в разреженной атмосфере, что, спустившись на землю, вынужден искать компенсацию. Чтобы снова стать нормальным человеком.

— Кто-то в Америке?

— Кажется, она преподаёт историю в Гарварде.

— Ты очень мужественно это всё воспринимаешь.

Она покачала головой.

— Я рассказала Роз. А теперь вот — тебе. Так что я даже не чувствую себя особенно униженной. Ну и разница в возрасте, конечно. Будущего у этой истории всё равно не было.

Я подумал, что весь конец недели она жила, храня в душе эту новость, и почти простил ей тогдашнюю нарочитую отстранённость.

— Мужчины — дерьмо.

— Зато честности им не занимать. В данном конкретном случае.

— Тем не менее.

Джейн пожала плечами. Я сочувственно помолчал.

— А о будущем ты уже думала?

— Да нет, пожалуй, Дэн. — Она подёргала конский волос, торчащий сквозь обивку дивана. — Впрочем, это не совсем верно. Я подумываю продать дом и переехать в Лондон. Может, куплю там квартиру или дом поменьше.

— Это было бы прекрасно. И ближе к Роз.

— Так ли уж это хорошо?

— А что она думает?

— Целиком за.

— Тогда в чём сомнения?

— Сомнения? Наверное, в том, смогу ли я там начать жизнь сначала.

— А от других своих планов ты отказалась? — Она непонимающе смотрела на меня, что само по себе уже было показательно — Пойти по стопам нашей дражайшей ленинской вдовицы?

— Не совсем.

Теперь она отвечала сухо и неохотно.

— Джейн, если не хочешь говорить на эту тему… ты ведь знаешь… я пойму.

Она улыбнулась, всё ещё колеблясь, потом решилась, но говорила, глядя не на меня, а в огонь.

— Пожалуйста, Дэн, не принимай всё сказанное в тот вечер так уж буквально. Меня сейчас и правда сильно клонит влево. Но я вовсе не уверена, как лучше с этими левыми устремлениями обойтись. Роз подталкивает меня поступить на заочное отделение философии, политики и экономики и взяться за подготовку диссертации. Или пройти курс переподготовки преподавателей.

— Но ни к чему такому ты призвания не чувствуешь?

— Ну почему же. Чувствую, если только речь не идёт об Оксфорде.

— Сейчас вроде бы многие женщины так поступают.

— Да, я знаю.

— Это-то и есть аргумент против?

— Да нет, что ты. — Она потупилась. Потом пояснила: — Мотивы Роз иногда очень уж прозрачны. А мне не так уж приятно сознавать себя «мамочкой с проблемами» и к тому же ещё одним объектом постоянных усилий.

— Но ведь эти усилия — добрые? А проблем у тебя и правда хватает.

Она помолчала. Потом спросила: