Умм, или Исида среди Неспасенных

– Ладно. Как скажешь. Договорились. Вот только когда?

Я задумалась. Ближайшая общая служба состоится воскресным вечером, в полнолуние. То есть через два дня. Времени в обрез, но, может, это и к лучшему.

– Договоримся. Но, по всей вероятности… уже послезавтра.

Мораг выпрямилась и помедлила с ответом.

– Сегодня, считай, день прошел. Завтра – Ливен и Данди. После мы хотели махнуть в Абердин, но можем вместо этого отправиться в Перт, тогда можно будет и Стерлинг прихватить. Дам тебе наши телефоны в гостинице. Идет?

Я тоже ответила не сразу:

– Идет. Хотя возможна небольшая заминка.

– Будь что будет. – Мораг преисполнилась решимости. – Каковы твои ближайшие планы?

К стыду своему, я решила солгать, но тут же подумала, что в таких делах без доверия нельзя.

– Собираюсь проведать двоюродную бабку Жобелию, – призналась я.

Мораг вытаращила глаза:

– Что я слышу? Мне казалось, она пропала без вести.

– Я тоже так считала. Но дядя Мо раскололся.

– Ну и дела! Кстати, как он себя чувствует? Я взглянула на настенные часы:

– В данный момент – отвратительно.

Глава 23

Если выбрать проторенный маршрут, каким следуют все остальные, то и увидишь лишь то, что уже всеми видено, – так на протяжении многих лет формируется отношение нашей религии к перемене мест и внедрению в мир. По этой причине я с некоторым сожалением перебирала в уме свои недавние путешествия, пока ехала на поезде Эдинбург-Глазго после встречи с Мораг и Рики.

Для человека нашей веры оптимальный маршрут из Эдинбурга в Глазго – это, как я привыкла считать, пеший поход вдоль берегов реки Форт и Клайдского канала; именно такой путь я мысленно проделывала в общинной библиотеке, обложившись картами. А сама – подумать только – теперь ехала с востока на запад по железной дороге, как поступают все нормальные Сибариты. Моей единственной и по сути ничтожной уступкой Принципу окольное™ был выбор обыкновенного пассажирского поезда вместо экспресса: экспресс идет прямиком через Фалькирк, а пассажирский тащится через Шоттс, делая крюк в южном направлении. В Беллсхилле мне предстояла пересадка на Гамильтон, а значит, этот путь, как ни прискорбно, оказывался куда менее окольным. Зато так выходило медленнее, чем с пересадкой в Глазго, и это худо-бедно примиряло с действительностью.

Мораг и Рики пригласили меня поужинать: они собирались в индийский ресторанчик. Искушение было велико, но я предпочла без промедления выехать в Мочтай, надеясь в тот же вечер повидать двоюродную бабку Жобелию. На вокзале Уэйверли мы с Мораг обнялись, а Рики на прощание мрачно, хотя и бережно пожал мне руку. Мораг спросила, не подкинуть ли мне деньжат; я засомневалась.

С самого начала, прямо в общинной конторе – надо же, с того понедельника минуло почти две недели, – я для себя решила, что двадцать девять фунтов – это благословенная и подлинно значимая сумма, но, с одной стороны, тогда я еще не подозревала, что мой родной брат опустился до пользования мобильным телефоном в самом сердце нашей Общины, а с другой стороны, у меня не было иллюзий по поводу безденежья в жестоком мире чистогана. Я сказала, что с благодарностью возьму в долг двадцать девять фунтов. Мораг рассмеялась, но тут же осеклась.

Во время этой поездки сквозь обласканные солнцем пейзажи – лоскутные поля, городки, заброшенные фабрики, отдаленные леса и еще более отдаленные холмы – у меня впервые появилась возможность оглянуться на события последних двух суток. До этого я просто не могла оправиться от потрясения, или же была не одна, или, как во время возвращения из Ньюкасла, репетировала беседу с Мораг, пытаясь предугадать, как сложится наш разговор, особенно с учетом ее скепсиса и подозрительности. Далее предстояла аналогичная беседа с двоюродной бабкой, но эта перспектива была слишком туманной, чтобы полностью занять мои мысли, – потому мне и удалось наконец сосредоточиться.

Я взвесила свои недавние поступки. Итак: мелкое воровство, ложь, мошенничество, лицемерие, кража, потакание слабостям ближнего с корыстной целью, двухнедельное пренебрежение молитвой, пользование благами Неспасенных, телефонные разговоры, перемещение на автомобиле, на автобусе, по железной дороге и по воздуху, посещение торговых точек и многочасовое вкушение едва ли не всех гедонистических наслаждений, предлагаемых одним из крупнейших городов мира; впрочем, последнее прегрешение было совершено в компании волевой и бесшабашной родственницы, которая вписалась в чуждый мир, где погоня за развлечениями, барышами и успехом возведена, можно сказать, в ранг заповеди. За всеми этими проступками стояло данное себе самой – все там же, в общинной конторе – твердое обещание докопаться до истины, чтобы использовать ее как кувалду, обрушить на головы тех, кому страшна эта тяжесть, пусть даже не всякий такое выдержит.