Чужой среди своих

А чтоб я так знал!..

***

– Трещины в обшивке! Нарушена герметичность корпуса!

– Сорван такелаж!

– Прорыв канализации!

– На камбузе потоп!

– Движок чихает!

– Гиперпривод?! – внутренне обмирая, выдохнула О'Райли.

– Он самый…

– Без паники! Телепень, доложить ситуацию! Коротко и ясно!

– ..! и…!!! И еще:..!!!!!!

Прежде чем вмешаться, Альеносхромп удовлетворенно почесался. Все шло путем. Вот и Большой Бах! Итак: гребень набекрень, когти втянуты, присед на полусогнутых… Ритуальная поза «Не имей сто граблей».

– Моя Люлька – ваша Люлька! – объявил брат по разуму.

И прослезился.

– Милый!

– Дорогая!

– От имени профсоюза гей-андроидов!.. позвольте выразить!.. троекратно!..

– Ничего другого от своего делириум тременс я и не ожидал!

– Рвем когти! Землячок, давай вперед! – деловито прервал общий экстаз Небейбаба.

И только цырлы скрежетнули по драному линолеуму.

– Телепень! – рявкнул Стриммер, вдруг вспомнивший, кто здесь капитан. – Гони вьючных киберов к стык-шлюзу! Все на погрузку!

– А я?! – динамики взвизгнули от неподдельного испуга.

– Сколько времени нужно, чтобы тебя развинтить?

– Я сам! Я быстро! Начинаю саморазвинчивание!

– Не дрейфь! Без тебя не улетим…

– И заодно выясни: куда эта зараза дела Росинандоса?

– Да я пытаюсь…

– Правильно. И пытай, если надо!

– Господа! Грузить только самое необходимое!

***

Киберы надрывались от усердия, рискуя заработать грыжу. На инабль переправлялись: мерзлый лейтенант Губер, полутораногий Гамарджоба и вырубленный Полянкер, коконы наслаждений с корсарами под кайфом, демонтированный Телепень (чувство юмора везли отдельно на трех тележках), мешки с сухим хересом, тюбики шашлыка и солянки по-этрусски, патронные ящики и разобранный танк «Тортилла», обеденные сервизы, запас носовых платков… Альеносхромп наскоро сращивал обе Люльки, ампутировав без наркоза издыхающий космогрыз. Внутренняя перистальтика гнала в грузовые лежбища поток яиц, закукленных Добрых Мамочек (эро-трансформация затягивалась) и сувениры с «Летучего Китайца». Сыроежка качал в свой мицелий ту Мамочку, что героически пожертвовала счастьем ради подруг, и внедрял провод-лозу в Телепня, которого ласково звал «мой железный брат».

Капитан покидал борт корабля последним, слегка покачиваясь.

Вскоре распухшая от изобилия Люлька набрала скорость. А за ее кормой уже кипел Большой Бах, заставляя звезды моргать и тьму меркнуть.

– Слышь, земляк, – сипло спросил Небейбаба, догрызая последнюю зубочистку. – У тебя тут курить можно?

Глава семнадцатая,

в которой танцуют танго и играют из ящика, лезут под блузку и собираются в рай, а в самом конце наступает самый конец

…Наконец-то они остались вдвоем!

Сизый от усталости Стриммер скомандовал «Отбой!», и, сопровождаемый андро-стюардом, удалился в бывший яичник, наскоро переоборудованный под спальню. Небейбаба на всякий случай лег у порога загерметизированного стык-шлюза Люльки, обняв верный гэппер. Что же касается О'Райли, то корабельный распорядок был ей не писан. В итоге рубка Люльки, заваленная ящиками, узлами и баулами, превратилась в уютное гнездышко влюбленных.

– От меня не сбежишь! – в любой бочке кокетства есть своя ложка правды. – Ублажимся, пупсик? Фокстрот? Танго?

Ритуальные пляски Беспредельцев были Альеносхромпу внове, но у него оказалась хорошая наставница.

– Сыроежка, «Брызги Шампанского»! Или хотя бы «Jealousy»!

– Напойте, барышня. Ага, спасибо. Итак, в исполнении секстета дверных скрипачей…

– Пупсик, цырлы подбери… лапу на талию, вторую сюда… Вот тебе гвоздика, возьми в клыки. И – начали!

На третьей минуте, воодушевившись, Ублажитель-IV для равновесия взмахнул хвостом. Крышка ближайшего ящика отлетела с треском.

– Осанна! Аллилуйя! Аз есмь, и еще какой аз!

Из раскуроченного патронного ящика восстал пропавший без вести Санчос Мигель Каррамба Хуан Луис Мария Росинандос-младший! Второй пилот щеголял парчовой рясой адепта радикально-реформаторской церкви «Эдем Возвращается», украшенной лозунгами и благими вестями. Остатки волос эдемовозвращенца стояли нимбом, искрясь и потрескивая.

«Ты – отмычка к райским вратам!», «Добьемся мы Освобожденья!», «Яблоки – опиум для народа!», «Даешь эдемократию!», «Вера – не роскошь, а средство…» – успела прочесть Ева на рясе.