Заблудший ангел

– Кто-то им помогал, – нетерпеливо отвечал голос. – Кто-то вошел к ним и всех освободил, а они взбесились, получив волю, как свиньи, вырвавшиеся из загона. Теперь, узнав вкус крови, они всех нас поубивают прямо в наших постелях.

Дора подумала, что ничего нелепее она не слышала за все утро. Будь она такой сбежавшей рабыней, она сразу же устремилась бы к реке. Задерживаться и мешкать, чтобы отомстить белому, никак бы не взбрело ей в голову, тем более что самые ненавистные из белых были уже мертвы или умирали.

– Джози в ужасе ойкнула. Она поверила истерическим страхам говорившей. Вздохи и встревоженные голоса подтвердили, что страх чувствует не только она. Сегодня ночью все эти женщины будут дрожать в своих постелях. А это возбуждает даже больше, чем чтение на ночь романа с готическими кошмарами, но сейчас время не располагает к возвышенным литературным страхам.

Дора помалкивала. Если повезет, несколько спокойных дней сведут на нет эти страхи, и все вернется в нормальное русло. Если же нет, то в последующие ночи нескольким несчастным перережут горло и паника выльется в охоту за ведьмами. И про себя она взмолилась, чтобы на город обрушился многодневный ураганный ливень и ночью все сидели по домам, заперев двери. Ее поламывало, и она пожалела, что не послушалась Пэйса и снова приехала в город. От сидения на неудобном стуле у Доры затекла спина, и ребенок в животе лежал тяжелым грузом. Ей невыносимо хотелось встать и безостановочно ходить по лавке, но другим женщинам при виде ее живота станет дурно. Ей не подобает быть на людях в таком положении.

Так что, когда во входную дверь возбужденно ворвался нарочный, хлопнув ею о стену, это прозвучало как глас судьбы. Дора вздрогнула от боли, которую вызвал громкий стук, и, не веря ушам своим, вслушалась в то, что он кричал:

– Ли сдался! Конфедерация пала! Война окончена!

Война окончена. Это невероятно. Неужели Дэвид погиб ради такого бесславного конца? А Чарли гнил в тюрьме, чтобы это, в общем, неутешительное заявление не прозвучало никогда. В Кентукки все еще умирают люди. И они все еще владеют рабами. Неужели это стоит смерти сотен тысяч молодых людей? По мнению Доры, война того не стоила. Но она вообразила, как радостно зазвонят в честь победы колокола. Ей захотелось, чтобы вспыхнул фейерверк и у людей был бы праздник.

Но вместо этого она почувствовала постепенно усиливающуюся боль в спине. Для ребенка еще слишком рано. У нее просто колики. Но Доре больше невмоготу было оставаться в лавке, где раздавались не крики радости и облегчения, а стенания. В течение последующих нескольких часов, а может быть, дней лавка превратится в арену борьбы противоположных мнений. Нет, она этого не сможет вынести. Дора тихонько скользнула за драпировку в гостиную. Хорошо бы кто-нибудь отвез ее домой.

Пока Дора с трудом поднималась по лестнице в свою комнату, Пэйс все еще трудился в поле. Энни уложила Харриет немного вздремнуть и ушла на кухню последить за кухаркой, на ужин надо было приготовить еще что-нибудь, кроме бобов. Делла вывела Эми на прогулку. Аккуратно снимая платье, чтобы лечь, Дора с беспокойством подумала, что скоро взвалит на Деллу обязанности по уходу еще за одним ребенком. Она хорошо относилась к Эми, но была не слишком внимательна. Сможет ли она одновременно ухаживать и за младенцем, и за недавно пошедшей девочкой?

И с этими мыслями Дора постепенно уплыла в сон. Когда она проснулась, в комнате было темно. Боль в спине переместилась вниз живота. Было такое ощущение, словно его сжимает чья-то гигантская рука. Дора даже охнула, такой сильной была эта боль. Когда она поутихла, Дора осторожно встала, нашла халат и пошла за помощью. Дитя раньше времени решило, что пора обрести свободу. Ей с самого начала следовало знать, что ребенок Пэйса обязан быть бунтарем.

В комнате больной Энни не было. Дора сказала несколько тщательно взвешенных слов Харриет, сидевшей за вязанием в качалке, и потом тихо, бережно неся себя, вышла. Она почти сошла вниз, когда боль нахлынула снова. Дора схватилась за перила и так стояла, пытаясь не сгибаться под натиском схватки. Да, так детей родить не следует. Дора почувствовала влагу между ног и едва не закричала.

Она не должна быть одна, не должна испытывать мертвящий страх при мысли о неспособности владеть своим телом и контролировать его.

Дрожа от страха и смущения, она почти уже решилась вернуться к себе в комнату и надеть сухое белье, но у нее, наверное, не хватит сил снова проделать весь путь обратно. Надо, чтобы кто-нибудь ей помог.