Заблудший ангел

Когда он подошел к постели, Дора поспешно задула лампу. Пэйс улыбнулся при виде такой запоздалой скромности, но ничего не сказал. Он сам немного нервничал и не мог понять отчего. Он знал, что нельзя себя навязывать Доре так скоро после родов, но не знал, когда это будет возможно. Она слишком хрупка, чтобы рожать часто и иметь много детей. С ней надо обращаться бережно. Хорошо бы расспросить на этот счет человека сведущего, но Дора как раз и была таким человеком, знающим ответы на подобные вопросы. Однако говорить с ней об этом сейчас невозможно.

Он так и лег в кальсонах, чтобы не встревожить ее больше, чем следует, при этом матрас сильно опустился под его тяжестью, и она слегка подпрыгнула.

– Спасибо за твою попытку защитить меня, – сказал Пэйс серьезно.

К. его удивлению, она разрыдалась и, отвернувшись, зарылась лицом в подушку, чтобы заглушить всхлипывания.

Да, он, конечно, сказал это с некоторой выспренностью, но никак не ожидал подобной реакции. Вообще-то он думал, что Дора рассмеется. А он так давно не слышал ее смеха. И за это винил опять-таки себя.

Пэйс осторожно прикоснулся к ее руке. Дора ее не отдернула, но и не повернулась к нему.

– Прости, Дора. Ты меня удивила, вот и все. Я глазам своим не поверил.

– Я и сама от себя этого не ожидала, – плакала Дора. – И теперь не знаю, кто же я на самом деле. На душе у меня сейчас просто ужасно. Я ненавижу тех людей и всех, кто на них похож. Я устала от их угроз и оскорблений. Мне захотелось дать им сдачи. Мне захотелось этого. Но я не смогла. Я ничего не могу. Я такая никчемная и не знаю, как мне теперь быть.

И она так яростно стала бить кулаком в подушку, что Пэйс стал опасаться, как бы не полетели перья. Он ухватил ее кулак и сжал его в ладони.

– Дора, если тебе кто-нибудь из них угрожает, я хочу об этом знать. В этом мы с тобой заодно. Ты больше не одинока в этом мире. Когда ты была маленькой, ты била своей куклой по головам моих врагов. Теперь предоставь мне право поступать и с твоими недругами так же.

Она шмыгнула носом, разрешив ему удерживать свою руку, но так и не поворачивалась к нему лицом.

– Мне весь мир угрожает, и я устала это терпеть. И ты, Пэйс, помочь мне не сможешь. Я сама должна спасти себя.

Волосы у нее все еще были короткие, но уже достаточно отросли, чтобы виться на затылке и обрамлять завитками лицо. Пэйс погладил их своей большой ладонью.

– Ас квакерами ты чувствовала себя в безопасности, да?

Дора помолчала немного, потом ответила:

– Да, наверное. По крайней мере я не чувствовала себя одинокой, и они никогда не сделали мне ничего дурного.

Мир, где женщины и мужчины всегда разговаривали тихо и мягко и никогда не носили оружия, был совершенно чужд тому миру, который знал и в котором жил Пэйс. И у него возникло странное, непреодолимое желание покоя и тишины, но он знал, что не подходит этому мирному миру. Среди черт его характера никогда не было места покорности и послушанию. Он был категоричен и поступал в соответствии со своими мнениями, не сообразуясь с мнениями других людей. И квакеры, наверное, единожды нарушили бы свои принципы и застрелили его, попытайся он войти в их общину. Но Дора была с ними в безопасности, не то, что с ним, Пэйсом. Ему, правда, после событий сегодняшнего вечера не казалось, что Дора так уж беззащитна, но не хотелось ей возражать.

– А не могло бы помочь делу… Как ты думаешь, может, тебе хочется пойти со мной в церковь? – осторожно осведомился Пэйс.

Вот тут она повернулась. Повернулась и уставилась на него в темноте.

– Но ты же никогда в жизни не посещал церковь, Пэйс Николлз.

Он слегка пожал плечами.

– Но ведь меня крестили в ней когда-то, моя мать в свое время всегда ходила, Джози иногда туда захаживает. Возможно, это не такая уж плохая мысль. Ты сможешь больше и чаще выходить, видеться с людьми, с кем-то подружиться. И тогда, может быть, не станешь чувствовать себя такой одинокой.

Его мысль ее испугала. Пэйс мог это почувствовать по тому, как она вся напряглась под его прикосновением. Он не мог упрекнуть ее за это. Богобоязненные прихожане недолюбливали его и презирали. Да и Доре будет нелегко среди людей, которые многие годы насмехались над ее привычками и манерой говорить.

Пэйс понятия не имел, почему он сделал ей такое предложение, может, потому, что лишил Дору возможности бывать на собраниях и общаться с друзьями, живущими на другом берегу реки. Он пораскинул умом насчет других возможностей, которые были бы ей приемлемы.