Заблудший ангел

Книга Бытия

Декабрь 1857 года

Ищейки лаяли, подвывая, ночную тишину рвал стук копыт. Десяток сбежавших негров-рабов лежали в изнеможении, задыхаясь под толстым покровом колючего кустарника, возвышавшегося над деревьями, поваленными ураганным ветром. Если бежать прямо по дороге – их непременно поймают. Укрытие давало крошечный шанс на успех, если собаки их не учуют. Да и спрятаться больше все равно негде вплоть до самой реки. И беглецы молились, чтобы собаки промчались мимо.

Вот первая ищейка вбежала на деревянный мостик над разлившимся от дождей ручьем. Беглецы затаили дыхание, пот выступил на лбу, несмотря на зимний холод и легкую, не по погоде, одежду. Ищейка возбужденно завыла.

А затем ночь взорвалась ружейными выстрелами и озарилась огневыми вспышками. Собака, поджав хвост, отбежала назад. Раздался оглушительный взрыв, рвануло, и мост превратился в геенну огненную.

А беглецы ринулись из укрытия что есть мочи к реке, где их дожидались лодки.

Пэйс положил широкую ладонь на талию Джози и крутанул так, что юбка на обручах взметнулась вокруг ее ног красивым колоколом. Зрелище ласкало взгляд. Она радостно хихикнула, а он улыбнулся ее восторгу. Сам Пэйс не понимал, как можно так легко веселиться, но такая способность в других ему нравилась.

Джози было всего шестнадцать, слишком молода для ухаживания с серьезными намерениями. А он только окончил школу, и жениться ему еще рано. Оба это хорошо понимали. Значит, у нее еще есть время пофлиртовать и позабавиться, пока он сделает карьеру и скопит достаточно денег. Конечно, Пэйс не мог предложить ей богатство, как другие поклонники, но он об этом не беспокоился. Джози была робка и застенчива, и самоуверенные, громогласные состоятельные молодые люди ее пугали. Даже Чарли, несмотря на красивую внешность и галантные манеры. У Пэйса не было ни такого высокого роста, как у брата, ни его таланта галантного обхождения с женщинами. Он убедился в этом на собственном опыте, когда его неоднократно поднимали на смех. Но смеется тот, кто смеется последним. В конце концов, Джози выберет именно его, и как раз по той причине, из-за которой над ним сейчас потешаются.

Джози единственный ребенок у родителей и со временем, как полагал Пэйс, унаследует отцовскую ферму. Но он не предназначен для работы на земле. Да, хорошо стать владельцем и земельных угодий, и хорошего дома, но Пэйс собирался обосноваться во Франкфорте и заняться юридической практикой и политикой. Спокойная и доброжелательная, гостеприимная и приветливая Джози будет отличной женой для политика. Он все уже рассчитал, и ему очень хотелось поделиться с Джози своими планами.

Кончился вальс, он наклонился и что-то прошептал ей на ухо, она рассмеялась, полузакрыв лицо веером. В бальном зале стоял шум голосов, но в один из моментов, которые иногда внезапно случаются посреди самых громких разговоров, все явственно услышали лай собак.

Некоторые молодые люди при этом встрепенулись. Они увереннее чувствовали себя в седле, охотясь с собаками, чем в узких фраках и лаковых туфлях в танцевальном зале. И когда раздался грохот взрыва, все бросились на крыльцо.

Джози и ее подруги нахмурились, глядя вслед удирающим в ночь кавалерам. Некоторые гости зашептались и заспорили, а люди постарше устремились вслед за молодежью, бормоча при этом, что надо бы удержать ее от опрометчивых поступков.

Пэйс улыбнулся цветущей девушке, с которой танцевал:

– Будем продолжать, миледи, или вы хотите, чтобы я тоже бежал сломя голову вместе с другими?

Джози слегка наморщила лобик, а затем, отбросив мысли, которые могли бы обеспокоить, снова обвила руками своего кавалера.

– Давайте танцевать, сэр. Уверена, что молодой человек, который способен выдержать натиск целого бального зала разочарованных женщин, больше достоин восхищения, чем горячие головы, бегущие как овцы за бараном.

И Пэйс закружился с ней посередине зала, а его примеру последовали остальные. Веселье возобновилось, и многие потом отказывались верить, будто Пэйс имел хоть какое-то отношение к успешному бегству рабов и тем самым к утрате собственности ценой в несколько тысяч долларов, уплывших из кармана разъяренного работорговца.

– Мистер Смайт, вы уже слишком стары для прогулок под холодным зимним дождем. Легкие у вас давно не такие здоровые, как прежде. Началось воспаление, вам нужен покой, обильное питье и постоянное тепло. Если вы опять выйдете из дома, это будет равносильно самоубийству.