Заблудший ангел

– Ты же не в силах еще ехать, – яростно возразила Дора через минуту, – останься еще на несколько дней. Если они могли обходиться без тебя все эти недели, то, конечно, подождут еще немного.

Он слишком устал, чтобы продолжать глупые препирательства. Дора маячила где-то, но Пэйс ощущал ее присутствие так остро, словно девушка приросла к нему. Она смущала его. Дора должна смеяться и петь, как в тот день, когда он впервые ее увидел. Нет, не должна она стоять рядом и ломать в отчаянии руки и волноваться из-за ублюдка вроде него. Но его голубая птица уже давно улетела, а на ее месте оказалась вот эта встревоженная женщина. Он знал, что духов она не употребляет, но мог чувствовать запах ее свежей кожи. Наверное, она только что мылась. Одна лишь мысль об этом уже его воспламенила. Она была женщиной, а он стоялым жеребцом. Нет, надо выгнать ее отсюда и как можно скорее.

– Я уезжаю, Дора, вот и весь сказ. И убирайся отсюда, пока я как следует не разозлился.

– Неужели нет ничего на свете, что заставило бы тебя пробыть здесь еще несколько дней? – прошептала Дора. – Неужели ничего?

Пэйс фыркнул. Ну, она сама напросилась.

– Ничего, кроме женщины. Мне до чертиков нужна женщина и прямо сейчас. И если ты не желаешь предложить себя, тогда убирайся с дороги.

Он спиной почувствовал, как Дора подалась назад, и угрюмо улыбнулся. В городе Пэйс никого не нашел, но в военном лагере их предостаточно. И как только он получит хоть небольшое облегчение, то отделается от всех своих смешных мыслей на ее счет. А пока необходимо только, чтобы эта маленькая ведьма не попала под копыта лошади.

– Ну, ж-женщину тебе будет не слишком трудно отыскать, – запинаясь, ответила Дора откуда-то сзади.

Черт возьми, она все еще здесь. Пэйс посильнее стегнул кобылу.

– Да мне не нужны городские заезженные клячи, если ты это имеешь в виду. В лагере есть женщины. А теперь, Дора, проваливай. Я не в настроении вести с тобой спор.

– Но ты должен остаться, – прошептала Дора испуганно, но решительно. – Есть же способ задержать тебя здесь. Только на несколько дней. Вот и все.

Да, дело затягивается. И главное, без всякого смысла. Какая разница – несколько дней больше или меньше? Он чувствовал себя безмерно усталым, чтобы видеть во всем хоть какой-то здравый смысл.

Не думая, что делает, Пэйс повернулся, опустил плеть и направил лошадь на Дору, заставив ее прижаться к стене конюшни. Рука болела уже адски, но он слишком был зол, чтобы обращать на это внимание. Сейчас он ее поймает на слове. Дора глядела на него так, словно он спятил. Возможно, так и есть, но ему безразлично, если и так.

– Да, ты можешь сделать так, чтобы я остался. Если пойдешь дорожкой, которая начинается вот здесь.

Он наклонился и прижался ртом к ее губам. Причем изо всей силы, так, как обращался только с лагерными потаскушками, но это неистовство говорило и о голоде, и об отчаянии.

Она была слишком нежная и маленькая. Пэйс почувствовал себя медведем, насилующим ягненка. Он почувствовал на губах легкое дыхание Доры. Что-то заставило его замереть. Неистовая сила поцелуя заставила ее отвечать. Он ожидал, что девушка закричит. Он почувствовал искусительное, вопрошающее прикосновение в ответ. Пэйс безжалостно впился ей в губы.

Когда ее пальцы испуганно замерли на его рубашке, Пэйс потерял рассудок. Он зарылся здоровой рукой в ее волосы, чтобы стало удобнее длить поцелуй. Он укусил ее губу, и когда она удивленно открыла рот, проник туда языком. Она вздрогнула и тихо вскрикнула, но пальцы уже плотнее и спокойнее вцепились в его рубашку.

Она отвечала. Неопытно и с любопытством и, конечно, немного испуганно, но она отвечала на мольбу, прижавшись губами к его губам. Он не верил себе, не хотел верить. Ему захотелось грубо оттолкнуть ее, ударить.

Господи, но до чего же она прелестна! Пэйс даже не подозревал, что такая милая, прелестная нетронутость еще существует на свете. Он провел рукой по ее спине вниз. Дора застенчиво в ответ дотронулась кончиком языка до него, и Пэйс почувствовал, что его словно ударило электричеством. Он знал, что так нельзя, что она и понятия не имеет, как отзывается его естество на это прикосновение, но уже не мог остановиться. Он не мог оторвать от нее свой рот и даже стал побаиваться, что упадет замертво, как только поцелуй оборвется. Ему нужна она вся.

Пэйс обвил здоровой рукой Дору и тем самым еще больше сократил расстояние между ними. Усталость, которую он чувствовал всего несколько минут назад, утонула в нахлынувшем желании. Он застонал, когда она прижалась к нему еще теснее, приняв более удобное положение. Теперь он чувствовал прикосновение ее груди и понял, что если не найдёт сейчас неизвестно где силы остановиться, то поцелуем он не ограничится.