— Поздравляю, — сказал он себе. — Ты выиграл главный приз.
Вернувшись к машине, он опять изменил конфигурацию поля, и теперь голубой диск врезался в шкафы, поднимая ослепительный смерч искр. Затем распахнул низкую дверь… Тут прогремел взрыв, и его вышвырнуло в коридор.
Глава III
В госпитале всё сияло ослепительной белизной: потолок, стены, простыни, одеяла. За окном носилась такая же белая круговерть. Последние четыре дня не стихал штормовой ветер, и метеорологи говорили, что такая погода продлится ещё дня два-три. Наверное, солдаты в ледяных пещерах и прорытых в снегу окопах радуются такому ветру — никаких боев в ближайшее время не будет. Пилоты тоже обрадуютя, но притворятся расстроенными и будут громко проклинать шторм за то, что не могут подняться в воздух. А потом напьются вдребадан…
Он смотрел в окно. Предполагалось, что вид голубого неба пойдёт пациенту на пользу, именно поэтому госпитали строили на поверхности; всё прочее скрывалось под толщей льда. Наружные стены госпиталей окрашивали в яркий красный цвет — сигнал для самолётов, чтобы те не бомбили их. Он как-то наблюдал эту картину, находясь в воздухе: вражеские госпитали, растянувшиеся цепочкой по белым полям, напоминали застывшие капли крови, пролитые раненым солдатом. Он смотрел на царивший за окном хаос, словно надеялся найти какую-то закономерность в разыгравшейся снежной буре. Рука невольно потянулась к забинтованной голове. Он закрыл глаза и попытался — в который раз — вспомнить что-то очень важное. Пальцы вцепились в край одеяла.
— Как мы сегодня?
Молоденькая медсестра остановилась рядом с его койкой и поставила небольшой стул. Он лежал в палате один. Девушка села рядом с ним, и он улыбнулся, радуясь тому, что у неё нашлось время поговорить.
— Отлично! — кивнул он. — Все ещё пытаюсь вспомнить случившееся.
Она разгладила белые форменные брюки на коленях.
— Как сегодня ваши пальцы?
Он поднял обе руки, пошевелил пальцами — на левой они подрагивали — и нахмурился, затем ответил, словно оправдываясь:
— Без изменений.
— Сегодня днём ждите доктора, вероятно, он предложит вам пройти курс физиотерапии.
— Кто бы поправил мою память! — Он ненадолго прикрыл глаза. — Я должен вспомнить…
Последние слова он произнёс очень тихо: внезапно до него дошло, что он забыл имя медсёстры.
— Таких процедур у нас нет, — улыбнулась девушка. — А там, откуда вы, они есть?
— Мне следовало бы сказать, что не помню, но… нет, такого нет.
Вчера он тоже забыл её имя, он постоянно забывал её имя, но у него был разработан какой-то план…
— Наверное, вам это не нужно, при таких черепах, как у вас.
… что-то связанное с бумагой, дыханием…
— Полагаю, это так.
Да, ему повезло, — если бы его череп не был таким твёрдым, то наверняка раскололся бы от выстрела в голову (ну почему это произошло не на поле боя!) А у него лишь трещина… Он посмотрел в сторону, туда, где стоял небольшая тумбочка. На ней лежал сложенный лист бумаги.
— Незачем себя утомлять, пытаясь все вспомнить, — посоветовала медсестра. — Возможно, всего и не сумете восстановить, но разве это имеет теперь значение? Ваш мозг тоже должен излечиться.
Он слышал её слова, воспринимал сказанное ею и пытался напрячь память: что он велел себе сделать днём раньше? Лист бумаги, если расположить его под определённым углом и подуть, то верхний край приподнимется. Получилось! С нижней стороны написано: ТАЛИБА. Её имя Талиба!
— День ото дня я чувствую себя гораздо лучше. Но мне, Талиба, обязательно надо что-то вспомнить. Похлопав его по плечу, она встала.
— Не следует волноваться — это не идёт вам на пользу. Хотите, я задёрну шторы, и вы поспите?
— Нет. Талиба, вы не могли бы задержаться ещё ненадолго?
— Шераданин, вы нуждаетесь в отдыхе. — Прохладная ладонь легла на его лоб. — Я скоро вернусь — измерить вам температуру и сменить бинты. Если что понадобится — звоните. — Девушка направилась к дверям, забрав с собой белый стульчик, и уже в дверях остановилась и посмотрела на него. — Я не оставляла здесь ножницы, когда в последний раз меняла бинты?
Он огляделся кругом и покачал головой.
— Ладно. — Талиба пожала плечами и вышла.
Он услышал, как она поставила стул у дверей в коридоре — по его просьбе все стулья вынесли из палаты. Он хотел забыть… забыть о том стуле, о «Стабериндо». Несколько дней назад кто-то выстрелил в него и оставил умирать на полу в ангаре…