Перемены

— Да.

— А что ты будешь делать в это время?

— Я ухожу, чтобы самой принять кое-какие решения. Хочу ли я жить в этом доме, хочу я или нет бросить работу и хочу ли я избавиться от этого ребенка.

— Ты серьезно? — Он был потрясен, но Мел вдруг стала пугающе спокойной.

— Да — Ты избавишься от нашего ребенка?

— Возможно. Кажется, вы все полагаете, что я должна поступать так, как мне говорят, делать то, чего от меня ждут. Я должна день за днем жить здесь, мириться с миссис Хан, выносить все, что выкидывают дети, я должна жить с фотографиями Анны, глазеющими на меня, должна возить Пам к врачу день за днем, я должна родить этого ребенка, несмотря на…

Несмотря на что, догадайся? Я ничего не должна.

У меня тоже есть право выбора.

— И я не имею права ничего сказать на этот счет? — снова разозлился он.

— Ты сказал достаточно. Ты защищаешь Пам всякий раз, стоит мне открыть рот. Ты говоришь мне, как великолепна миссис Хан, а я твержу тебе, что всем сердцем ненавижу ее, ты говоришь мне, что это — твой дом, и ты полагаешь, что я должна родить нашего ребенка. Нет, я не должна. Мне тридцать шесть лет, и, честно говоря, я думаю, что слишком стара для этого. И я достаточно взрослая, чтобы пресечь такое отвратительное отношение ко мне со стороны кого-либо, тебя или детей.

— Я не знал, что гнусно поступал с тобой, Мел.

Она печально посмотрела на него:

— За последние шесть месяцев я изменила всю свою жизнь ради тебя, отказалась от любимой работы, от своего дома, своего города, от собственной независимости. У меня здесь работа, которая доставляет одни неприятности, она стала для меня шагом вниз, и мне приходится иметь дело с настоящим подонком.

Похоже, ты ничего этого не оценил. А для тебя все осталось по-прежнему. У твоих детей есть собственные комнаты, свой дом, повсюду фотографии их мамочки, их экономка, их папочка Единственное неудобство заключается в том, что теперь им приходится мириться со мной Но если кто-нибудь из вас полагает, что я никуда не денусь, тогда, возможно, вам всем стоит задуматься, на какие перемены вы готовы пойти. Или я могу уехать домой.

Он выглядел испуганным, но голос у него оставался твердым.

— Мел, ты бросаешь меня?

— Нет. Но я уезжаю на недельку, чтобы кое-что обдумать и решить свою дальнейшую судьбу.

— Ты за это время сделаешь аборт?

Она отрицательно покачала головой и с трудом сдержала слезы.

— Я не поступила бы с тобой подобным образом.

Если я приму такое решение, то сначала поставлю тебя в известность.

— Уже слишком поздно для этого. Ты рискуешь.

— Тогда я приму это во внимание Но в данный момент я собираюсь определить, чего хочу я, а не чего хочешь ты, или чего ты ожидаешь от меня, и что удобно для тебя, или что нужно детям. У меня тоже есть свои потребности, но до этого никому нет дела уже очень давно, даже мне самой.

Он медленно кивнул, расстроившись, что она уезжает, пусть даже на неделю.

— Ты сообщишь, где ты остановишься?

— Не знаю.

— Куда направляешься?

— Не знаю. Я хочу сесть в машину и уехать, и мы увидимся с тобой через неделю.

— А как же твоя работа?

— Я сообщу им, что снова больна. Уверена, что Поль Стивенс будет в восторге.

Питер понимал, что должен что-то сказать ей, пока она не ушла.

— Мне будет ужасно не хватать тебя.

— Мне тоже. Но, вероятно, в том-то и весь смысл.

Может быть, пришла пора нам обоим решить, как много все это значит для нас, чего это стоит и какую цену мы готовы заплатить за то, чего хотим.

Он кивнул, глядя, как она вышла за дверь, а через мгновение услышал, как входная дверь закрылась за ней. Ему хотелось обнять ее, сказать ей, что он любит ее больше жизни, что он хочет, чтобы у них родился ребенок, но гордость помешала ему броситься за ней, и он остался стоять посреди спальни. И вот она ушла.

На неделю? Навсегда?

— Где мамочка? — с удивлением спросила Вал, заглядывая в их комнату, проходя мимо.

— Вышла. — Питер посмотрел на нее. — Ушла. — Он решил сказать ей правду. Он должен сказать всем об этом. Они тоже повинны в ее уходе. Они все несли ответственность за то, что пришлось ей испытать. Он не примет всю вину на себя, хотя сейчас он осознавал, что большая часть вины лежала на нем. Он был таким упрямым. Мел пошла на все перемены ради их новой жизни, а он не сделал ничего. Она была права, это несправедливо. Питер печально посмотрел на Вал, которая, казалось, ничего не поняла.