Царь Давид

Иоав подождал объяснений.

– Цены на землю настолько возросли, что они сами могут стать регуляторами, – сказал Давид. – В Иерусалим придут только те, кто обладает властью и кому это необходимо. Знаешь ли ты цену, которую я был должен заплатить за размещение храма?

– Но у тебя уже есть храм, – сказал удивленный Иоав.

– Нет, другой храм, который я хочу построить.

Давид задумался.

– Большой храм, для ковчега самый большой храм.

– Ковчег, – повторил Иоав. – Но такой храм находится в Кириафиариме… В руках филистимлян…

– Мы его отберем, – сказал Давид, поглаживая бороду. – Какой смысл будет тогда в нашем строительстве в Иерусалиме, если он не будет для всех городом нашего Господа? Кем будем мы без покровительства Господа? А какой более яркий символ его защиты, как не ковчег?

– Тогда будет нужно завязать войну с филистимлянами, – не без удовольствия заметил Иоав.

– Война уже идет, прекратится только тогда, когда они поймут, что это земля царства двенадцати племен. Царства Бога. Если они не согласны, пусть уходят!

«Вот это речь», – подумал Иоав. В тот же вечер он обговорил это со своим братом Абисхаем, а также Эзером и Амоном. По данным лазутчиков, филистимляне, впрочем, начали действовать. Этот новый царь, его претензии управлять всей страной и блеск его столицы мешали им. Не его ли они изгнали из своих рядов? А он снова поднялся над ними?

Глава 7

ОПАСНЫЙ ОБЪЕКТ

Филистимлян было шесть тысяч человек. Самый большой отряд, по сведениям лазутчиков, пришел из Бет-Схемеша по долине Рефаима, остальные – из Газы по Сефеле, проходя по Ланхус. Осада могла отрезать Иерусалим от всей страны, но выступать против филистимлян было рискованно, так как большая часть отрядов Саула осталась в Миханаиме и питала враждебные чувства к Иоаву из-за убийства Авенира и Иевосфея; люди не верили в непричастность Давида к этому преступлению. Давид позвал Авиафара и заперся с ним в своих покоях. Авиафар принес ладан, чтобы зажечь его перед идолами. Три идола были точно такие же, как у Саула, но те остались в Миханаиме. Слуга принес раскаленные угли, которые затем были брошены в бронзовые чаши перед статуями, а сверху священник и царь положили ладан.

– Помолимся, – сказал Авиафар.

Они молились в тишине. Медленно поднимался дымок и терялся в отверстии потолка, вырезанного из кедра.

– Спроси у Бога, – сказал Давид. – Если я атакую филистимлян, отдаст ли он их на мою милость? Ведь это будет битва за Иерусалим – его город.

Авиафар погрузился в размышления. Через довольно продолжительное время из чрева идола раздался его голос: «Атакуй филистимлян, Давид, я отдаю их в твои руки».

Лазутчики доложили, что два отряда филистимских армий объединились и образовали единый корпус, который направлялся в долину Рефаима. Они держали путь в Иерусалим, единственный город в конце долины.

Давид пригласил Иоава и Эзера и приказал им разделить армию на две группы по две тысячи человек в каждой, расположить их по краям долины, спрятав в густых лесах, покрывавших холмы.

– Лучшее место – там, где долина сужается перед Баал-Перассим, – объяснил он. – Тысяча человек будет задействована непосредственно для защиты города под командованием Амона. Мы позволим им продвигаться, не обнаруживая себя, а когда они окажутся между армиями, мы их атакуем стрелами и пращами. Пусть лучники не начинают стрелять, пока враг не бросится врассыпную. Действуйте быстро. На ночь мы устроимся в лесу, чтобы их лазутчики нас не обнаружили. Лучше в расщелине долины, в том месте, где менее двухсот локтей (около восьмидесяти метров).

В эту же ночь армия ушла в засаду в леса, и Давид отправился с ней.

Лазутчики, сидевшие на деревьях, донесли, что филистимляне двинулись плотными рядами и, как обычно, во главе с колесницами.

– Пропустите колесницы, – приказал Давид. – Изолированные от армии, они станут легкой мишенью.

Филистимские разведчики показались на заре. Их было шесть или семь человек, они передвигались легким бегом, глядя по сторонам и время от времени останавливаясь, чтобы перекликнуться и оглянуться на восток, в глубь леса, посовещаться друг с другом. Они были явно удивлены, не обнаружив перед собой ни одного хевронца. Конечно, лазутчики из Иерусалима предупредили своих хозяев, но тогда где были войска Давида?

Немного погодя послышался шум меди и появилось облако пыли. Это говорило о приближении колесниц. Двадцать две колесницы, сиявшие на солнце, двигались парами по направлению к Иерусалиму. Спустя минуту вслед за колесницами последовали всадники на конях. Давид отдал приказ.