Stop-кадр!

И лишь тогда, когда они вышли из ресторана и, испытывая неловкость под взглядами двух официантов, стоявших сзади, на ступеньках террасы, направились вперед по теневой стороне прямой широкой улицы, которая вела от пляжа и открытого моря к пристани и лагуне, – лишь тогда Колин согнул указательный палец кольцом вокруг пальца Мэри – было слишком жарко, чтобы держаться за руки, – и упомянул о той фотографии. Неужели Роберт повсюду следовал за ними с фотоаппаратом? Может, он и сейчас за ними следит? Мэри пожала плечами и бросила быстрый взгляд назад. Колин тоже оглянулся. Повсюду были фотоаппараты, застывшие в воздухе, точно аквариумные рыбки в воде, на размытом фоне одежды, рук и ног, но Роберта, разумеется, нигде не было.

– Наверно, – сказала Мэри, – он считает тебя фотогеничным.

Колин пожал плечом и, отняв руку, дотронулся до него пальцами.

– Я обгорел на солнце, – объяснил он.

Они шли к пристани. Толпы людей, уже выходившие из ресторанов и баров, вновь направлялись на пляж. Чтобы продвигаться дальше, Колину и Мэри пришлось сойти с тротуара на мостовую. Когда они пришли, у причала стоял только один пароход, да и тот уже был готов к отплытию. Он был меньше обычных пароходов, которые плавали через лагуну. Выкрашенная в черный цвет рулевая рубка и труба, похожая по форме на продавленный цилиндр, придавали судну вид неопрятного гробовщика. Колин уже направился к пароходу, а Мэри все еще изучала расписание у кассы.

– Сначала он огибает остров с другой стороны, – сказала она, догнав Колина, – потом плывет напрямик мимо порта и поворачивает на нашу сторону.

Едва они оказались на судне, как рулевой вошел в рубку, и двигатель зашумел на более высокой ноте. Помощник – неизменный усатый молодой человек – отдал швартовы и со стуком опустил металлический барьер. Пассажиров в кои-то веки было очень мало, Колин с Мэри стояли в нескольких футах друг от друга, по разные стороны от рулевой рубки, и смотрели вперед, а судно, разворачиваясь, указывало носом то на далекие знаменитые шпили и купола, то на высокую башню с часами, пока вдали не показался кладбищенский остров – всего лишь туманное пятно, слегка выступающее над линией горизонта.

Как только судно взяло нужный курс, двигатель приятно, ритмично загудел на двух чередующихся нотах, которые различались менее, чем на полутон. До следующей пристани Колин с Мэри ни разу не заговорили и даже не взглянули друг на друга. Сев на соседние скамейки, они продолжали смотреть вперед. Между ними, в полуоткрытой двери рубки, ссутулившись, стоял помощник, который время от времени перебрасывался словами с рулевым. Мэри опустила подбородок на согнутую руку. Колин закрыл глаза.

Когда пароходик сбавлял скорость при подходе к пристани возле больницы, Колин перешел на ту сторону, где сидела Мэри, чтобы посмотреть на пассажиров, ожидавших посадки, большей частью стариков и старух, которые, несмотря на жару, стояли почти вплотную друг к другу. Мэри, тоже встав, смотрела в сторону следующей пристани, ясно видимой над гладкой водой на расстоянии четверти мили. Пожилым пассажирам помогли подняться на судно, рулевой с помощником быстро обменялись громкими криками, и пароходик поплыл дальше, параллельно тому тротуару, по которому однажды утром, пять дней назад, шли Колин с Мэри.

Колин встал у Мэри за спиной и сказал ей на ухо:

– Наверно, лучше сойти на следующей остановке и пойти пешком напрямик. Так будет быстрее, чем плыть вокруг, мимо порта.

Мэри пожала плечами и сказала:

– Наверно.

Она не оглянулась, чтобы посмотреть на него. Но когда пароходик медленно причаливал к следующей пристани, а помощник уже наматывал трос на кнехт, она резко обернулась и нежно поцеловала его в губы. Металлический барьер был поднят, и на берег сошла пара пассажиров. На мгновение наступила пауза – все вокруг, казалось, замерли в нерешительности, словно дети, играющие в «бабушкины шаги». Рулевой, положив руку на штурвал, издали смотрел на своего помощника. Тот уже взял в руки конец троса и собирался разматывать его с кнехта. Новые пассажиры уже сели на свои места, но обычный разговор о пустяках еще не начался. Колин с Мэри сделали три шага от покрытой потускневшим лаком палубы до потрескавшихся, почерневших досок пристани, и в тот же миг рулевой раздраженно крикнул что-то помощнику, который кивнул и полностью размотал трос. С парохода, из душного крытого отделения для пассажиров, внезапно донесся смех, и разом заговорили несколько человек. Колин с Мэри медленно, молча шли по причалу. Время от времени они посматривали налево, где вид загораживали расположенные почти вплотную дома, стены, деревья, однако где-нибудь непременно должен был отыскаться просвет, и вдруг они обнаружили, что оба уже остановились, чтобы устремить взгляд мимо угла высокой электроподстанции, между двумя ветками большого платана, на знакомый балкон, откуда смотрела – а потом замахала рукой – маленькая фигурка в белом. На фоне тихого, ритмичного стука отплывающего пароходика они услышали, как Каролина им что-то кричит. По-прежнему стараясь не встречаться взглядами, они направились к узкому проходу, который должен был привести их к дому. За руки они не держались.