Что-то страшное грядёт

— Да-да, верно, — нехотя отозвался Джим.

— Я знаю, что мы сделаем. — Племянник подождал, и когда все повернулись к нему, мистер Кугер внутри племянника снова завел свое беззвучное «чик-трак», «чик-трак», слушая игрушечными ушами, глядя магическими глазами, увлажняя кукольные губы языком болонки. — Приходите попозже, к десерту, идет?

— К десерту?

— Мы с тетушкой Вильмой пойдем в Луна-Парк. — Мальчик погладил руку мисс Фоули; она нервно рассмеялась.

— Луна-Парк? — воскликнул Вилл и продолжал, понизив голос: — Мисс Фоули, вы же сказали…

— Я сказала, что по глупости сама себя напугала, — возразила мисс Фоули. — Субботний вечер — самое подходящее время, чтобы поводить моего племянника по новым местам и посетить с ним аттракционы.

— Пойдете с нами? — спросил Роберт, держа за руку свою тетушку. — Попозже сегодня?

— Здорово! — выпалил Джим.

— Джим, — произнес Вилл. — Мы с утра не были дома. Твоя мама болеет.

— Я забыл. — Джим уделил ему взгляд, полный змеиного яда.

«Чик». Племянник сделал рентгеновский снимок обоих, на котором, вне сомнения, видел одетые теплой плотью, дрожащие холодные кости. Он протянул вперед руку.

— Тогда до завтра. Встретимся возле аттракционов.

— Договорились! — Джим сжал маленькую руку.

— Пока! — Вилл выскочил за дверь, потом повернулся, чтобы обратить последний отчаянный призыв к учительнице. — Мисс Фоули?..

— Слушаю, Вилл?

«Не ходите с этим мальчиком, — сказал он про себя. — Не подходите близко к аттракционам. Оставайтесь дома, умоляю вас».

Вслух он сказал:

— Мистер Кросетти умер.

Она кивнула, тронутая его словами, ожидая его слез. И пока она ждала, Вилл вытащил Джима на крыльцо, и дверь захлопнулась, закрыв от них мисс Фоули и розовое маленькое лицо с линзами, которые настойчиво фотографировали двух таких разных мальчиков, и они спустились вслепую по ступенькам в октябрьскую темень, и в голове Вилла вновь набрала скорость карусель под шум скворчащей на ветру листвы на деревьях над ней.

Отойдя, Вилл захлебнулся словами:

— Джим, ты пожал ему руку! Мистеру Кугеру! Неужели захочешь еще встретиться с ним?

— Это мистер Кугер, точно. Это его глаза, чтоб мне провалиться. Если бы я встретился с ним сегодня ночью, мы раскусили бы всю эту шайку. Что тебя так тревожит?

— Тревожит меня!

У подножия крыльца они яростно и лихорадочно шептались, поглядывая на окна, за которыми то и дело скользила чья-то тень.

Вилл остановился. Музыка в его голове развернулась кругом. Он зажмурился, потрясенный.

— Джим, эта музыка, которую играла каллиопа, когда мистер Кугер становился все моложе…

— Ну?

— Это же «Похоронный марш»! Исполненный задом наперед!

— Чей «Похоронный марш»?

— Чей! Джим, Шопен только эту мелодию и сочинил — «Похоронный марш»!

— Но почему она звучала задом наперед?

— Мистер Кугер топал прочь от могилы, а не к ней, точно? Становясь все моложе и меньше ростом, вместо того чтобы стариться и упасть замертво…

— Вилли, ты говоришь ужасные вещи!

— Ага, но… — Вилл замер. — Он там опять. В окне. Помаши ему рукой. Пока! А теперь — шагай и что-нибудь насвистывай. Только не Шопена, бога ради…

Джим помахал. Вилл помахал. Оба засвистели «О Сусанна».

В окне над ними маленькая фигурка отозвалась жестами.

Мальчики поспешно зашагали вдоль по улице.

Глава двадцатая

В двух домах ждали два ужина.

На Джима накричала одна родительница, на Вилла накричали двое.

Обоих отослали в спальни наверху без ужина.

Началось все ровно в семь вечера. Кончилось в три минуты восьмого.

Хлопали двери. Щелкали замки.

Тикали часы.

Вилл стоял возле двери. Телефон там внизу ему недоступен. И даже позвони он — мисс Фоули не ответит. Сейчас она уже за городом… господи! Да и что мог он сказать? «Мисс Фоули, этот племянник никакой не племянник? Мальчик — не мальчик?» Чтобы она рассмеялась в ответ? Конечно. Потому что племянник есть племянник, мальчик есть мальчик, или кажется ей таким.

Вилл повернулся к окну. Через дорогу Джим в своей комнате стоял перед той же дилеммой. Оба маялись. Слишком рано еще открывать окна и переговариваться громким шепотом. Родители внизу настороженно крутили ручки детекторных приемников, щекоча уши далекими шорохами.