Что-то страшное грядёт

— О господи, боже мой, да прекратись же, прошу тебя! — воззвал он к своему бурному веселью.

И внимая его мольбе, веселье присмирело.

Оглушительный хохот сменился благопристойным смехом, короткими смешками, тихим хихиканьем, а там и вовсе ровными, полными глубокого удовлетворения вдохами и выдохами, и он устало-радостно покачивал головой, ощущая приятную боль от натуги горла и ребер и отсутствие боли в искалеченной руке. Чарлз Хэлоуэй лежал, прислонясь спиной к стеллажу, голова его опиралась на дорогие сердцу книги, щеки присаливали облегчающие душу радостные слезы, и внезапно он осознал, что Ведьма исчезла.

«Почему? — спросил он себя. — Что я сделал?»

Хохотнув еще раз напоследок, он медленно встал.

Что же произошло? О господи, помоги разобраться! Сперва — в аптеку, проглотить полдюжины таблеток аспирина, чтобы успокоить руку на часок, а затем — думать. Ты ведь что-то выиграл за последние пять минут, верно? На что похож вкус победы? Думай! Постарайся помнить!

И улыбаясь новой улыбкой своей нелепой левой руке, приютившейся мертвым зверьком в сгибе правого локтя, он быстро проследовал через темные коридоры и вышел в город…

III. ОТБЫТИЯ

Глава сорок пятая

Маленькое шествие безмолвно следовало мимо вечно вращающегося, конечно-бесконечного красно-белого, словно леденец шеста над входом в парикмахерскую мистера Кросетти, мимо гаснущих и уже погасших витрин, вдоль пустеющих улиц, потому что одни горожане сидели дома после причащения в церкви, другие же задержались в Луна-Парке, чтобы посетить еще один аттракцион перед закрытием, посмотреть на воздушного акробата, летящего пушинкой в вечернем воздухе.

Ноги Вилла где-то далеко внизу долбили тротуар. «Раз, два, — думал он, — кто-то командует мне: левой, правой. Игла-стрекоза шепчет: раз, два».

Джим тоже здесь?!! Глаза Вилла чуть скосились в сторону. Здесь! Но что это за коротыш рядом с ним? Лишенный разума, дико любопытный, хватающий руками все подряд и отдергивающий обожженные пальцы — Карлик! А еще — Скелет. А за спиной — кто эти сотни, нет, тысячи людей, которые шагают следом, дыша ему в затылок?

Человек с картинками.

Вилл кивнул и взвизгнул так тихо и так тонко, что одни только собаки, не способные ему помочь, не умеющие говорить, могли его услышать.

И в самом деле, скосив глаза в другую сторону, он увидел не одну и не двух, а сразу трех собак, которые не упустили случая образовать собственное шествие и то забегали вперед, то малость отставали, так что хвосты их были флажками линейных для маленького отряда.

«Лайте! — подумал Вилл. — Вызовите полицию, как это бывает в кино!»

Но псы только улыбались, продолжая трусить рядом.

«Совпадение — где ты? — взмолился Вилл. — Хотя бы самое маленькое!»

Мистер Тетли! Есть! Невидящие глаза Вилла увидели мистера Тетли! Тот как раз катил деревянного индейца в помещение своей лавки, готовясь закрыть ее на ночь!

— Повернуть голову, — пробурчал мистер Мрак.

Джим повернул голову. Вилл повернул голову.

Мистер Тетли улыбнулся.

— Улыбаться, — пробормотал мистер Мрак.

Мальчики улыбнулись.

— Привет! — сказал мистер Тетли.

— Скажите: привет, — прошептал кто-то.

— Привет, — сказал Джим.

— Привет, — сказал Вилл.

Псы залаяли.

— Бесплатные билеты в Луна-Парк, — пробормотал мистер Мрак.

— Бесплатные билеты, — сказал Вилл.

— В Луна-Парк! — отчеканил Джим.

После чего оба, точно послушные механизмы, убрали с лица улыбку.

— Желаю повеселиться! — воскликнул мистер Тетли.

Псы поддержали его радостным лаем.

Отряд двигался дальше.

— Веселье, — сказал мистер Мрак. — Бесплатное катание. Когда через полчаса разойдутся все посетители. Мы прокатим Джима на карусели. Ты ведь все еще хочешь прокатиться, Джим?

Слыша и не слыша, заточенный в самом себе, Вилл подумал: «Джим, не слушай его!»

Глаза Джима заблестели — то ли от смазки, то ли от слез, поди разберись.

— Ты будешь странствовать вместе с нами, Джим, и если мистер Кугер не выживет — пока ничего не известно, мы еще не спасли его, теперь попытаемся снова, — если не выживет, Джим, согласен ты стать моим компаньоном? Я прибавлю тебе лет, будешь в самом расцвете, идет? Двадцать два года? Двадцать пять? Мрак и Найтшейд, Найтшейд и Мрак — чудные, славные фамилии для таких, как мы, с такими аттракционами для кругосветных гастролей! Что скажешь, Джим?