Музыка горячей воды

– Ну, наверное.

– Кевин, нам надо встретиться с их семьями. Сесть и обо всем поговорить.

– Прямо как сцена из «Крестного отца».

– У тебя большие неприятности, Кевин. Тут не выкрутишься. Это серьезно. Положи хлеб в тостер. Медленно толкай, или он сразу выскочит, там с пружиной что-то.

Кевин сунул хлеб. Гвен разложила по тарелкам омлет с беконом.

– Джинджин отчасти вертихвостка. Вся в мать. Удивительно, что такого не случилось раньше. Не то чтобы я кого-то извиняла.

Она села. Тосты выскочили, и Кевин передал жене ломоть.

– Гвен, когда чего-то не помнишь, очень странно. Как будто ничего и не было.

– Некоторые убийцы тоже забывают, что натворили.

– По-твоему, это убийство?

– Это может серьезно повлиять на будущее двух девочек.

– Многое может.

– Я бы сказала, что твое поведение было пагубно.

– А может, созидательно. Может, им понравилось.

– Что-то давненько,- сказала Гвен,- ты у меня письку не нюхал.

– Правильно, давай тащи себя сюда.

– Я и так не чужая. Мы живем среди двадцати тысяч человек, такое не утаишь.

– А как они докажут? Две маленькие девочки говорят одно, я – другое.

– Подлить кофе? Да.

– Я хотела табаско принести. Тебе же нравится с омлетом.

– Ты всегда забываешь.

– Я знаю. Послушай, Кевин, ты доешь. Можешь не торопиться. Извини. Мне надо кое-что сделать.

– Ладно.

Он не знал, любит ли Гвен, но жить с ней было удобно. Она занималась деталями, а детали сводят мужчину с ума. Он положил на тост побольше масла. Масло – чуть ли не последняя роскошь для мужчины. Настанет день, и автомобили так подорожают, что новый не купишь, поэтому все будут сидеть, жрать масло и ждать. Придурки христанутые, которые талдычат про конец света, с каждым днем смотрятся все убедительней. Кевин доел тост с маслом, и тут вернулась Гвен.

– Ладно, все улажено. Я всем позвонила.

– В смысле?

– Через час у Тома совещание.

– У Тома?

– Да, Том, Бонни, родители Бонни, брат и сестра Тома – все приедут.

– И дети?

– Нет.

– А адвокат Бонни?

– Ты боишься?

– А ты б не боялась?

– Не знаю. Я никогда не нюхала писек у маленьких девочек.

– Интересно, почему?

– Непристойно и нецивилизованно.

– И к чему нас привела эта наша пристойная цивилизация?

– Я думаю, к таким, как ты, кто заволакивает маленьких девочек в чуланы.

– Тебе, похоже, это даже нравится.

– Вряд ли эти девочки тебя когда-нибудь простят.

– Хочешь, чтоб я у них прощения попросил? Это обязательно? За то, чего я даже не помню?

– Почему бы и нет?

– Давай не будем. Зачем соль на рану сыпать?

Когда Кевин и Гвен подъехали к дому, Том встал и сказал:

– Вот они. Всем хранить спокойствие. Дело можно уладить пристойно и по справедливости. Мы – зрелые люди. Между собой мы во всем способны разобраться. В полицию звонить не надо. Вчера вечером мне Кевина хотелось убить. А теперь я просто хочу ему помочь.

Шесть родственников Джинджин и Кэти сидели и ждали. В дверь позвонили. Том открыл.

– Привет, народ.

– Привет,- сказала Гвен. Кевин ничего не сказал.

– Садитесь.

Они зашли и сели на диван.

– Выпьете?

– Нет,- ответила Гвен.

– Скотч с содовой,- сказал Кевин.

Том приготовил выпивку, дал стакан Кевину. Тот заглотил единым махом, полез в карман за сигаретой.

– Кевин,- сказал Том.- Мы решили, что тебе нужно показаться психологу.

– Не психиатру?

– Нет, психологу.

– Ладно.

– И нам кажется, что ты должен оплатить терапию, которая может понадобиться Джинджин и Кэти.

– Ладно.

– Мы не станем поднимать шум – ради тебя и ради детей.

– Спасибо.

– Кевин, мы хотим знать одно. Мы твои друзья. Уже много лет дружим. Только одно. Зачем ты столько пьешь?

– Черт, да не знаю я. В основном, наверно, потому, что мне скучно.

Рабочий день

Джо Мейер был писателем на вольных хлебах. Он мучился похмельем, а телефон разбудил его в 9 утра. Он встал и ответил:

– Алло?

– Здорово, Джо. Ну как оно?

– О, прекрасно.

– Прекрасно, значит?

– Ну?

– Мы с Вики только что в новый дом переехали. У нас пока нет телефона. Но адрес могу дать. Ручка есть?

– Минутку.

Джо записал адрес.

– Мне твой последний рассказ в «Жарком ангеле» не понравился.