Деньги

Тяжело дыша, я прислонился к фонарному столбу, пока Дорис бережно отлепляла от моего костюма апельсиновое драже и ошметки шоколадного торта. Филдинг задержался, чтобы выразить свое восхищение владелице заведения — или возместить ущерб.

— Ну и ну, — проговорила она. — Вы как, живы?

— Да знаю я, знаю, что ты лесбиянка, и все такое, но проблема-то, что ты просто еще не встретила настоящего парня. И ничего больше. Поехали ко мне в номер, побалуемся. Ну давай, милочка, точно говорю, тебе понравится.

— Дурачина ты, простофиля, — улыбнулась Дорис. Потом ее выражение изменилось, и она сказала мне что-то настолько ужасное, невообразимое, термоядерное, что я не запомнил ни единого слова. Из дверей вышел Филдинг, из-за угла выехал «автократ». Лица людей качнулись вбок, спиной вперед я забурился в такси.

И все это, можно сказать, без малейшего стресса. Подумать только, стресс! Как это люди его переносят.

Проснувшись рано утром как огурчик, я потянулся за номером «Нежности»— это самый экономичный способ определить, на каком я свете. Прочим вопросам, не менее животрепещущим — типа с кем, как, зачем и когда, — придется подождать. Среди моделей ни одной, похожей на Селину, не нашлось, и я, сам того не заметив, принялся заполнять стрессовый вопросник, где потребление никотина и алкоголя сопоставлялось с различными стрессовыми факторами, влияющими или не влияющими на ваш жизненный путь (в последнем случае рекомендовалось ставить прочерк). Если верить «Нежности», беспокоиться мне было не о чем — и, тем не менее, я смолю и бухаю, как банкрот с параличом всех четырех конечностей. И тут до меня дошло — стресс! Может быть, мне просто не хватает стресса? Может быть, хорошая доза стресса— это как раз то, в чем я остро нуждаюсь? Мне нужна тяжелая утрата, шантаж, землетрясение, проказа, членовредительство, разорение... Пожалуй, следует попробовать. Не подскажете, где можно приобрести немного стресса по сходной цене?

Стресс действительно можно приобрести, чем я и занялся. Это, наверно, Нью-Йорк так на меня действует — буря и натиск, сила и слава, электродинамика манхэттенских параллелей и перпендикуляров. Подзарядка, словно от сети. Орешек трудно расколоть, но мы не привыкли отступать.

С приятным ощущением, что продолжаю в ритме вечера накануне, со всеми его успехами и достижениями, я зашел в «Меркуцио», где купил четыре костюма, восемь сорочек, шесть галстуков и стильный легкий дождевик. Все приобретения ожидают доставки в «Эшбери» — после того, как пройдут через руки высокооплачиваемых портных. Даже галстуки, похоже, нуждаются в подгонкe. Стоимость: 3476 долларов 93 цента. Я заплатил по «Ю-ЭсЭппроуч».

В «Лимопрокате» на Третьей авеню я нанял шестидвсрный «джефферсон» с коктейль-баром, телевизором и телефоном. Проехав всего ничего, я поставил машину на дорогущую стоянку, угол Лексингтон-авеню и Сорок третьей. Это обойдется мне в полторы с лишним сотни баксов в день.

Я зашел на ленч во французский ресторан «Золотая клетка» на Пятьдесят четвертой (сотня долларов), а массаж и душ в «Элизиуме» на Пятьдесят пятой обошлись еще в две сотни. Исчерпав запас идей и утомившись шляться по магазинам, я купил четверым алкашам и трем стриптизершам девять бутылок шампанского в стрип-баре на Бродвее. Потом я подумал, не рвануть ли на такси в Атлантик-сити, просадить энную сумму в рулетку. У меня есть идеальная система. Она никогда не работает. Но в конечном итоге я просто обналичил свои туристские чеки и противолодочным зигзагом двинулся по плавящемуся асфальту Таймс-сквер, раздавая двадцатидолларовые купюры избранным бродягам, шлюхам, старьевщицам, инвалидам времени. Дабы унять возникшее волнение, пришлось вмешаться полицейскому наряду.

— Совсем, что ли, спятил, — с максимальной убежденностью бросил мне один из полицейских. Я даже не взял за труд объяснять ему, как он не прав.

Вернувшись в свой номер, я сел к столу и задумался. Финансовые тревоги — не чета всем прочим тревогам. Если у вас десять тонн баксов долга, это вдвое тревожней, чем если бы долга было всего пять тонн — но вдвое менее тревожно по сравнению с двадцатью тоннами. Если у вас десять тонн баксов долга, это на четыре седьмых менее тревожно, чем если бы долга было двадцать три тысячи триста тридцать три доллара. А если у вас десять тысяч долга, и десять тысяч поступило на счет — то все тревоги как рукой сняло, тревожиться не о чем. С тревогами иного рода обычно совсем не так, например когда тревожишься о вероломстве вертихвосток и организма.