Четвертая рука

— Вы, наверное, считаете меня сумасшедшей? — сказала миссис Клаузен.

— Нет, что вы! Мне даже представить трудно, какие чувства вы сейчас испытываете — я хочу сказать, помимо того горя, которое на вас обрушилось…

По правде говоря, она казалась ему похожей на тех внутренне опустошенных женщин, которых он столько раз интервьюировал — вот и совсем недавно, в Мехико, он задавал всякие дурацкие вопросы жене того несчастного шпагоглотателя… И Уоллингфорд вдруг почувствовал, что уже давно знаком с миссис Клаузен.

Вот тут-то она его и удивила: сперва мотнула головой в сторону… его паха, а потом и указала туда рукой!

— Могу я посмотреть? — спросила она. Последовало неловкое молчание, Уоллингфорд почти перестал дышать. — На вашу руку… Пожалуйста, покажите мне вашу здоровую руку.

Он протянул ей правую руку так осторожно, словно ее недавно трансплантировали. Миссис Клаузен едва коснулась ее и тут же отдернула пальцы, а рука нелепо повисла в воздухе, как неживая.

— Немного маловата, — промолвила миссис Клаузен. — У Отго крупнее.

Патрик спрятал руку, чувствуя себя жалким и никчемным.

— Отго даже заплакал, когда увидел, как вы лишились руки. Правда! — Мы-то знаем, что Отго при этом зрелище чуть не вырвало, а плакала как раз миссис Клаузен, однако ей удалось внушить Уоллингфорду, что «ее глубоко потрясли невольные слезы мужа». (И старый опытный журналист Патрик Уоллингфорд, сразу понимавший, кто из интервьюируемых ему лжет, на сей раз моментально попался на крючок; его просто заворожил рассказ, как плакал Отго Клаузен.)

— Я вижу, вы очень его любили! — воскликнул он. Вдова, прикусив нижнюю губу, коротко кивнула, в глазах ее закипали слезы.

— Мы всё пытались завести ребенка… Мы так этого хотели, но почему-то ничего не получалось!

Она низко склонила голову и, уткнувшись лицом в свою куртку, горько заплакала. Старая зеленая куртка хоть и не настолько выцвела, как футболка, но слегка поблекла; и на спине у нее тоже красовался логотип команды «Грин-Бей Пэкерз» (золотой шлем с белой буквой «Г»).

— Эта рука всегда будет для меня рукой Огайо! — промолвила вдруг миссис Клаузен, отбросив куртку и впервые посмотрев Патрику прямо в глаза. Казалось, ей пришла в голову новая идея. — Кстати, сколько вам лет? — спросила она деловито. Возможно, видя Уоллингфорда только на экране телевизора, она считала, что в реальной жизни он должен выглядеть иначе — несколько старше или, напротив, несколько моложе.

— Тридцать четыре, — ответил Уоллингфорд, точно оправдываясь.

— Мы с вами ровесники, — кивнула она, и он заметил на ее лице тень слабой улыбки. «Может, она и в самом деле… того? — подумал Патрик — Вполне могла сбрендить — либо под тяжестью свалившегося на нее горя, либо пытаясь ему противостоять».

— Я не стану вам надоедать — после операции, — продолжала миссис Клаузен. — Но видеть руку Отто… касаться ее… И ведь это не будет для вас чересчур обременительным, правда? А если вы отнесетесь к моим чувствам с должным уважением, то и я отвечу вам тем же.

— Естественно! — воскликнул Патрик, даже не подозревая, чем ему это грозит.

— Видите ли, я по-прежнему хочу ребенка от Отто, — призналась она, но Уоллингфорд так ни о чем и не догадывался.

— Вы думаете, что беременны? — вскричал он взволнованно. — Почему же вы сразу не сказали об этом? Это же чудесно! Когда вы будете знать наверняка?

И вновь по лицу ее скользнула та же слабая безумная улыбка. Патрик и заметить не успел, когда она сбросила с ног кроссовки. Затем, расстегнув молнию на джинсах, стащила их вместе с трусиками и, немного помедлив, сняла футболку…

Патрик совсем обалдел: он никогда еще не видел, чтобы женщины раздевались подобным образом — снизу вверх. Видимо, решил он, у этой миссис Клаузен сексуального опыта все-таки маловато. И тут Патрик услышал ее голос — в нем что-то неуловимо изменилось, не звучность, а что-то другое — и он с изумлением понял, что у него сильнейшая эрекция. Но не потому, что миссис Клаузен стояла перед ним полунагая, а из-за того, что произошло с ее голосом!

— Другого случая у меня не будет, — продолжала она, словно не слыша. — Если я хочу родить ребенка от Отто, я уже должна быть беременной. А после операции вы не сможете ничем таким заниматься. Вы будете лежать в больнице, глотать тонны лекарств, страдать от боли…

— Но, миссис Клаузен! — Патрик, быстро вскочил — и тут же снова сел, понимая, что выглядит совершенно неприлично. — Ведь это же будет мой ребенок, а не вашего мужа, разве не так? — вполне правомерно заметил он.