Возраст любви

Услышав эти слова, Джек улыбнулся. Ребенок действительно был очень активным; он постоянно брыкался и ворочался, и по ночам, когда Джек прижимал Аманду к себе, он тоже чувствовал его движения. Должно быть, именно поэтому он так хорошо понимал, что€ сейчас думает Аманда и как она беспокоится. А ведь она этого совсем не заслуживала!

И Джек неожиданно осознал, как эгоистично он вел себя с ней с самого начала. Он испугался ответственности, испугался за свой покой и налаженный жизненный уклад и совершал глупость за глупостью. Удивительно, как Аманда до сих пор не прогнала его на все четыре стороны!

Он помог ей лечь, потом устроился рядом и очень нежно поцеловал ее в щеку.

— Как насчет того, чтобы заняться любовью? — прошептал он. — Тебе это не повредит?

Они не были близки уже несколько недель, поскольку седьмой месяц был критическим и врачи по‑прежнему опасались преждевременных родов, но сейчас этот рубеж был позади, да и Аманда чувствовала себя увереннее.

— Доктор сказал, что мы можем заниматься этим даже по дороге в больницу, — ответила она. — Так что, если хочешь, можно попробовать.

— Я очень хочу, — ответил он, приподнимаясь на локте.

— Ты очень храбрый человек, — шепнула Аманда, поворачиваясь к нему.

Подняв ей рубашку, Джек положил руку на живот Аманды, но в этот самый момент ребенок в ее чреве резко дернулся, и Джек вздрогнул от испуга.

Аманда рассмеялась, а Джек покачал головой.

— Знаешь, по‑моему, он слышал, о чем мы только что говорили, и ему это совсем не понравилось.

С этими словами он отстранился от нее, и некоторое время они просто лежали рядом и молчали. Потом Аманда сказала:

— Ты становишься другим человеком, Джек Уотсон…

В ответ Джек обнял ее, и оба сразу же почувствовали, как в них разгорается страсть. Она была медленной, неторопливой, но могучей и жаркой, и, когда изнемогшие от ласк любовники разжали наконец свои объятия, они поняли, что никогда еще им не было так хорошо.

Потом Аманда заснула, и Джек, убедившись, что она крепко спит, тихонько встал с кровати и, накинув на плечи купальный халат, вышел из дома на тихий, темный океанский берег. Ему нужно было еще многое обдумать, но главное решение уже было принято, и, когда Джек оборачивался на освещенные мягким светом ночника окна спальни, на губах его появлялась мечтательная и счастливая улыбка.

Глава 11

На следующий день Джек рано уехал в город — у него были кое‑какие дела в салоне. Аманда проспала почти до обеда, потом читала, гуляла по берегу и смотрела телевизор. Часам к четырем вернулся Джек. Он привез полный багажник продуктов и сразу же принялся готовить ужин. При этом Аманде показалось, что он как‑то особенно сдержан и тих, но, когда она спросила, уж не расстраивается ли он из‑за того, что накануне сообщили им Джен и Пол, он только покачал головой. На самом деле он чувствовал себя отлично, и то, что Аманда приняла за глубокую задумчивость, было покоем — полным покоем человека, который сделал нелегкий, но правильный выбор и теперь пребывает в мире с окружающими и своей собственной совестью.

Когда ужин был готов, они снова отправились гулять, а потом поели и долго сидели на веранде, любуясь закатным небом, на котором одна за другой загорались звезды. Это был чудесный вечер, и Джек, наклонившись к Аманде, крепко поцеловал ее в губы.

— Знаешь, — проговорил он негромко, — я хочу кое‑что тебе сказать…

— Что? — Аманда повернулась к нему и слегка нахмурилась. Слова Джека застали ее врасплох; она понятия не имела, что он может иметь в виду, и оттого ей было немного тревожно.

— Вчера вечером я много думал… Вообще в последнее время я часто задумывался о нас. Отдать нашего ребенка Джен и Полу казалось мне разумным… и самым простым выходом. И я позволил тебе принять это решение, потому что так было проще и для меня.

— Но ведь это так много для них значило! Мы поступили бы правильно, как и должны поступать любящие родители в отношении собственных детей… — возразила она, и в ее голосе прозвучали нотки разочарования. Аманда еще не успела до конца разобраться в своих чувствах.

— Да, это многое для них значило, и с нашей… с твоей стороны это был настоящий подвиг. И все равно с самого начала это было неправильно. Настолько неправильно, что мне иногда кажется, будто какие‑то высшие силы, узнав о том, что мы собираемся сделать, поспешили вмешаться. Они помогли Джен зачать, чтобы, чтобы… — Он замолчал, но только на мгновение. — Я хочу, чтобы этот ребенок остался у нас. Ведь это наш сын… и он нужен нам не меньше, чем Полу и Джен. Он нужен мне, Аманда! Действительно нужен!