Мир от Гарпа

Зазвонил телефон. Гарп, не спрашивая кто, произнес в трубку:

— Склад пиломатериалов на Спрингфилд-авеню. Возле тебя.

— Я знаю, где это, — ответила Хелен. — А что, ты звонил только на этот склад?

— Дерево — оно везде дерево, — ответил Гарп. — Бруски режут по мерке везде одинаково. Поезжайте с Уолтом на Спрингфилд-авеню, к вашему приезду бруски будут готовы.

— А что за интересную работу ты нашел? — спросила Хелен. Гарп знал — все это время она обдумывала его слова.

— Хочу стать консультантом по вопросам брака и семьи, — Гарп скосил глаза на булькающий соус: кухня наполнилась его аппетитным запахом. На другом конце провода Хелен хранила почтительное молчание: на этот раз ей будет трудно возразить, что у него нет для этого знаний.

— Гарп, ты писатель, — в конце концов изрекла она.

— Но это и есть лучшая гарантия успеха. Я многие годы копаюсь в трясине человеческих отношений. Часами бьюсь над ответом: что заставляет двух разных людей жить под одной крышей? Что их связывает? Пытаюсь понять, куда девается любовь, — жужжал в ухо Хелен Гарп. — Как трудны компромиссы, как человек нуждается в сострадании…

— Ну вот и пиши обо всем этом себе на здоровье! Чего тебе еще не хватает?

Хелен прекрасно знала, что за этим последует.

— Искусство не служит людям, не помогает им, — возразил Гарп. — Никому от него ни тепло, ни холодно. Оно не утолит голода, не защитит от холода, не даст крова. И больного на ноги не поставит.

Таков был неизменный ответ Гарпа, когда речь заходила о пользе искусства. Муж не признавал за ним никакой социальной значимости: ее просто не могло да и не должно было быть. Искусство и служение людям — вещи несовместимые. Их путать нельзя. И вместе с тем сам же пытался безуспешно связать их. В конце концов, он сын своей матери. И все-таки Гарп понимал: искусство и служение людям — два отдельных вида человеческой деятельности. Неразбериха возникает лишь тогда, когда недоумки пытаются свалить все в одну кучу. Всю жизнь Гарпа будет раздражать фундаментальное противоречие — эстетика отвергает этику. Он хотел, чтобы художник был вправе сказать: „Да, я сторож брату моему“. И ненавидел художника, если он таковым становился.

— Ладно, пока, еду за Уолтом и брусками, — произнесла Хелен.

— А если ты считаешь, что для консультанта одной литературы мало, — продолжал Гарп, — то, не забудь, я ведь и сам женат. — Он сделал паузу. — И у меня есть дети. — Новая пауза. — И опыта семейной жизни мне не занимать, как и тебе.

— Значит, на Спрингфилде? Жди, мы скоро будем.

— Пережитого мне для этой работы хватит с лихвой, — настаивал Гарп. — Я знал финансовую зависимость, знаю супружескую неверность…

— Очень за тебя рада! — и Хелен повесила трубку.

Но Гарп зациклился на консультантах по вопросам семьи и брака. „А может, — думал он, — в самой деятельности есть что- то бесовское, и, какой бы умный, добрый, образованный человек ни взялся давать советы, ничего путного все равно не выйдет“.

И тоже повесил трубку.

Конечно, в „Желтых страницах“ он сможет рекламировать себя куда лучше, чем остальные, и без всякой натяжки:

ФИЛОСОФИЯ БРАКА

Советы тем, кого волнуют проблемы семьи

Т. С. ГАРП

автор „Промедления“ и „Второго дыхания рогоносца“

Пожалуй, совсем неплохо выглядит. И незачем добавлять, что это романы. Названия звучат как пособия для молодоженов. Вот только где принимать пациентов — дома или завести офис?

Взяв зеленый перец, Гарп поместил его в самый центр газовой горелки. На большом огне стручок скоро начал темнеть. Когда станет совсем черный, Гарп остудит его, соскоблит обгоревшую кожицу и внутри окажется нежная печеная мякоть. Соединив ее с уксусом, растительным маслом и щепоткой майорана, он получит дивную приправу к салату. Но главное, почему он ее готовит, — в кухне долго держится его любимый запах печеного перца.

Гарп перевернул перец щипчиками. Как только поверхность стручка обуглилась, схватил его и отправил в мойку: перец сердито зашипел.

— Шипи, шипи, пока цел, — сказал ему Гарп. — Все равно песенка твоя спета…

Сегодня вечером ему явно не по себе. Стряпая, Гарп не любил отвлекаться, отгонял прочь посторонние мысли. Но сегодня заколебалась его вера в свои возможности — неужели не суждено ему стать советчиком заблудших семейных пар?