Mass Effect: Возмездие

Уже очень давно он не участвовал в схватках. Его тело отвыкло от физического напряжения боя. Пытаясь прийти в себя, он обратил внимание, что Кай Ленг даже не запыхался.

Через несколько минут он достаточно оправился, чтобы заговорить.

— Ты уничтожил Грейсона, как я понимаю, — сказал он.

Кай Ленг покачал головой.

— На это не было времени. Либо убивать его, либо спасать вас. Я выбрал вас.

Призрак едва не ответил: «Ты сделал неправильный выбор». Вместо этого он прикусил язык, потому что понял, что легко мог задать Кай Ленгу этот вопрос, пока они еще были на станции и могли что-то изменить.

Перестрелка с турианцами выбила его из колеи. Он подумал, что умрет там. Столкнувшись с осознанием своей собственной смертности, он решил не спрашивать Кай Ленга о Грейсоне, потому что не хотел знать ответа. Не в тот момент, когда это могло стоить ему жизни. Он был патриотом, но глубоко в душе он не готов был стать мучеником.

Он также должен был признать, что все это стало его собственной виной. Ему вовсе не обязательно было прилетать на эту базу и лично следить за экспериментом. Он мог бы оставаться на своей охраняемой станции и получать регулярные отчеты. Но он хотел видеть, как страдает Грейсон. Он позволил своей жажде мести взять верх над здравым смыслом, и это едва не стоило ему жизни.

Истина была неутешительна, но Призрак сделал своей работой встречи лицом к лицу с неутешительными истинами. Больше он не повторит такой ошибки. И он не собирался наказывать одного из своих лучших агентов за то, на что сам он дал свое молчаливое одобрение.

— Эта операция слишком хорошо спланирована, чтобы быть единичной миссией, — сказал он Кай Ленгу. — Выйди на секретный канал. Выясни, кто еще подвергся нападению.

Первой его задачей было убедиться, что его организация остается на плаву. Нужно оценить ситуацию, просмотреть доступные ресурсы. После этого можно будет снова заняться Грейсоном.

Ему нельзя позволять жить. Вопрос заключался уже не в мести. Они превратили его в монстра, в отвратительное нечто. Грейсон стал воплощением Жнецов и сейчас оказался на свободе. Отыскать и уничтожить его — вот единственный способ защитить человечество.

Глава 11

Грейсон проснулся, когда услышал тревогу. Точнее, когда его кибернетически усиленный слух уловил далекие звуки сирены, раздающиеся где-то за пределами камеры, Жнецы, управляющие его телом, заставили его сесть и открыть глаза.

Он снова был пойман в ловушку собственного тела. Он мог четко видеть и слышать все вокруг, органы чувств исправно доставляли информацию в синтетическую сеть, опутывающую его мозг. Он мог чувствовать температуру воздуха, холодящего кожу. Вонь собственного тела — немытого неделями — заполняла ноздри. Даже вкусовые ощущения обострились до невероятных уровней — острый соус из продовольственных пайков, которые он съел прошлым вечером, все еще ощущался на языке.

Но, несмотря на то, что он полностью осознавал происходящее вокруг, оно казалось ему каким-то отдаленным, словно пропущенным через некий фильтр. Ощущение было не похоже на приятный туман от красного песка, хотя он и чувствовал, что действие последней дозы наркотиков «Цербера» еще не прошло. Это было что-то другое. Словно его совесть выбросили из уравнения — разорвали это непостижимое звено, соединяющее физическую и ментальную сферы.

Сила Жнецов росла — это было единственным объяснением. Эта мысль заставила его сердце биться сильнее из-за выброса адреналина. Инстинктивная реакция организма дала Грейсону надежду. Страх запустил реакцию; если его эмоциональное состояние все еще способно оказывать хоть какое-то воздействие на тело, значит, еще не все потеряно.

Он попытался восстановить контроль. Борьба с внутренним врагом на время заставила его не обращать внимания на звуки отдаленного боя, доносившиеся откуда-то извне. Пытаясь выдавить из себя Жнецов, он чувствовал, как они оказывают на него такое же давление. Они ощущали его присутствие и его попытки, точно так же, как он ощущал их на более глубоком, интуитивном уровне, чем раньше.

Придя в ужас, Грейсон попытался обрубить эту связь, заполнив разум чистыми эмоциями: страхом, ненавистью, отчаянием. Он надеялся, что примитивные животные мысли каким-то образом собьют с толку или отвратят от него этих машин, управляющих им из-за края галактики, но тут же понял, что это не сработает. Он осознал, что беспомощен; в этом бою у него нет достаточно эффективного оружия против них.