Обещание страсти

К своему удивлению, он заметил, что выкрикнул последнее слово, и, к еще большему удивлению, осознал, что перестал рыдать. Подняв голову, откинулся на спинку стула и глубоко задумался. Временами он просто не мог понять, что происходит. Никто не играл по правилам. Даже Кизия, а он ее этому учил. Он покачал головой, дважды всхлипнул и начал просматривать почту.

Джек Симпсон, позвонив, выразил ей свое сочувствие. И сожаление по поводу того, что познакомил ее с Люком. Этот звонок только ухудшил ее настроение. Кизия пыталась уверить его в том, что он сделал ей лучший в ее жизни подарок, но в голосе звучали слезы.

Алехандро пытался уговорить ее прогуляться, но она не хотела двигаться — сидела в гостиничном номере с затянутыми шторами, курила, пила чай, кофе, воду, виски, изредка ела и думала. Глаза ее наполнялись слезами, тонкие руки дрожали. Она теперь боялась выходить, боялась репортеров и ждала телефонного звонка от Люка.

— Может быть, он позвонит.

— Кизия, он не может позвонить из тюрьмы. Ему никто не разрешит.

— А вдруг разрешат.

Спорить с ней было бесполезно. Она как будто ничего не слышала, а если что и слышала, то не реагировала. Для нее существовали только ее собственный внутренний голос и отзвуки голоса Люка.

Было уже за полночь, когда Алехандро удалось уговорить ее лечь в постель.

— Что ты здесь делаешь?

Она разглядела очертания его фигуры на стуле, в углу. Ее голос звучал странно.

— Я хотел немножко посидеть здесь, возле тебя. Тебе это мешает уснуть?

Она попыталась в темноте коснуться его руки. Не находя опять нужных слов, она лишь покачала головой и заплакала. Невыносимый день. Не такой напряженный, как предыдущий, но еще более изматывающий. Нескончаемая боль давила сердце.

Он услышал приглушенные рыдания в подушку, подошел и сел на край постели.

— Кизия, не надо.

Он гладил ее волосы, руку, а тело ее содрогалось от рыданий. Она оплакивала Люка.

— Ах, малыш… девочка моя, почему это случилось с тобой?

Она была такой беззащитной, ей никогда еще не приходилось бывать в подобной ситуации. Слезы снова навернулись Алехандро на глаза, но она не могла их видеть.

— Это все не со мной, Алехандро. Это случилось с ним.

Ее голос горько и устало звучал сквозь слезы.

Он долго гладил ее волосы, пока она наконец не уснула. Поправил одеяло и нежно дотронулся до ее щеки. Во сне она выглядела совсем юной. Напряжение исчезло с ее тонкого лица. Все горькое, что произошло с ней в этом огромном и страшном мире, было для нее шоком. Но она пыталась мужественно встречать удары судьбы.

Он услышал тихий стук в дверь и с трудом оторвал голову от подушки. Долго не мог заснуть вчера, а сейчас только пять минут седьмого.

— Кто там?

— Я, Кизия.

— Что-нибудь случилось?

— Я просто подумала, может, уже пора вставать?

Она собиралась сегодня к Лукасу. На ходу натягивая брюки и устало улыбаясь, Алехандро подошел к двери и открыл ее.

— Успокойся, Кизия. Почему бы тебе не поспать еще немножко?

Она стояла босиком, в голубой фланелевой ночной рубашке и белом атласном пеньюаре. Ее длинные черные волосы были распущены. Ожившие глаза выделялись на очень бледном лице.

— Я не хочу спать. Я проголодалась. Я тебя разбудила? —

— Нет, нет. Конечно, нет. Я всегда встаю в шесть. Фактически я не сплю уже с четырех часов.

Он посмотрел на нее с упреком, и она засмеялась.

— Хорошо, хорошо. Я поняла. Сейчас не слишком рано, чтобы заказать тебе кофе, а мне чай?

— Дорогая, это тебе не «Фермой». Ты действительно не можешь дождаться, когда мы поедем? Она кивнула.

— Когда я смогу его увидеть?

— Я не думаю, что они пустят тебя раньше одиннадцати-двенадцати.

Господи, они могли бы еще поспать часа четыре. Алехандро молча пожалел о потерянном времени. Он был полуживым.

— Ну, раз уж мы встали, мы можем и не ложиться больше.

— Вот и отлично. Это то, что я хотел услышать, Кизия. Если бы я тебя так не любил, а твой Люк не был таким гигантом, я, думаю, отшлепал бы тебя сейчас.

Она довольно улыбнулась.

— Я тоже тебя люблю.

Он усмехнулся, сел и закурил. Она уже курила, и он заметил, что рука ее все еще дрожит. Не считая этого и бледности, она выглядела значительно лучше. В глазах снова появилась живость, напоминающая о прежней Кизии. Она, безусловно, была борцом по натуре.

Он исчез в ванной комнате и вышел оттуда свежий, причесанный и в другой рубашке.