Обещание страсти

Во все это трудно было поверить. Конечно, он поступил тогда безобразно. Но шесть лет за решеткой и смерть жены из-за каких-то трех ящиков спиртного? Внутри у нее все медленно перевернулось, а в сознании всплыли сцены обедов в «Ля Гренвиль», «У Максима», приемы, коктейли… Завтраки, обходившиеся в сотню долларов, реки вина и шампанского, которое потом никто и под дулом пистолета пить уже не мог…

Лукас естественно перешел к воспоминаниям юности, проведенной в Канзасе. Ничем не примечательный период, самыми большими проблемами были рост и любознательность — и то и другое не соответствовало его «возрастной группе». Вопреки опасениям Симпсона, что Джонс окажется воином-одиночкой, Кизия нашла в нем искреннего и простого собеседника. Через некоторое время она почувствовала, что знает о нем буквально все, и бросила вести записи. Гораздо легче разглядеть душу человека, когда сидишь и просто слушаешь: политические взгляды, интересы, мотивы, случаи из жизни, люди, которых он любит, и те, кого ненавидит. Потом она вспомнит все до мельчайших подробностей.

Больше всего поразило Кизию то, что он ни о чем не жалел. Решительный, гневный, заводной, заносчивый, жесткий. Но одновременно верный своим убеждениям и ласковый с людьми близкими. А еще он любил посмеяться. Баритональный смех его часто звучал в гостиной; Кизия расспрашивала, а он развлекал ее воспоминаниями из далекого прошлого. Только в начале двенадцатого он потянулся и встал.

— Как ни жаль, Кейт, но пора закругляться. В полдень у меня встреча с новой группой, нужно еще кое-что подготовить. Может, вам интересно еще послушать? Вы редкий слушатель. Или пора в Нью-Йорк? — Он кружил по комнате, рассовывая по карманам листы и ручки, через плечо бросая на Кизию взгляды, которые обращают только к другу.

— Хотелось бы успеть и то и другое. Мне надо возвращаться, но очень хочется послушать. Какая группа?

— Психиатры. Сообщение из первых рук о психологических последствиях заключения. Им всегда хочется знать, насколько реальна угроза хирургического вмешательства при душевных заболеваниях в тюрьмах. Они обязательно об этом спросят.

— Вы имеете в виду фронтальную лоботомию?

Он кивнул.

— Часто встречается? — Ее потрясло это сообщение.

— Не часто, но это уже много. Лоботомия, шоковая терапия — полно всякого безобразия. Она мрачно кивнула, взглянула на часы.

— Пойду соберу вещи, встретимся на месте.

— Вы остановились в гостинице?

— Нет, мой агент снял квартиру.

— Это гораздо удобнее.

— Конечно.

— Подбросить? — спросил он ненавязчиво, когда они шли к двери.

— Я… нет… благодарю, Люк. Мне нужно по пути заскочить в несколько мест. Встретимся в зале.

Рассеянно кивая, он нажал кнопку и в ожидании лифта проговорил:

— Интересно было бы взглянуть на вашу статью, прежде чем она выйдет.

— Попрошу своего агента выслать вам первые же оттиски, как только появятся.

Они расстались перед гостиницей, и Кизия остановила на углу такси. Теплый, ясный осенний день был так хорош для прогулки, если бы время не поджимало, она обязательно прошлась бы пешком. Подъехав к дому, она увидела парусные шлюпки, скользящие по глади озера.

Гулкое эхо шагов раздавалось в призрачных комнатах, когда она бегом взлетела на второй этаж за дорожной сумкой, натянула чехол на кровать, опустила шторы. Рассмеялась, подумав, что сказал бы Люк, увидев ее манипуляции. Это не соответствовало имиджу Кейт. Что-то подсказывало ей, что он бы не одобрил. Может, удивился бы, а может, они вдвоем сняли бы чехлы с мебели, растопили камин, она сыграла бы что-нибудь на громадном рояле там, внизу, чтобы хоть как-то оживить квартиру. Приятно мечтать о том, как бы они с Люком проводили время. Он из тех, с кем здорово подурачиться, посмеяться, хорошенько расслабиться. Люк нравился ей, но он ничего о ней не знал. Кизия чувствовала себя в безопасности, счастливой, и в голове сам собой складывался материал.

Речь Люка была интересной, и группа внимательно слушала. Она кое-что записала и принялась рассеянно ковыряться в тарелке. Люк сидел за длинным, уставленным цветами столом, помешавшимся на середине комнаты, Кизия — неподалеку. Он время от времени поглядывал на нее, озорно улыбаясь изумрудно-зелеными глазами. Вдруг неожиданно поднял бокал и подмигнул ей. И Кизия чуть не рассмеялась. Ей показалось, что она знает его лучше, чем все присутствующие, а может, лучше, чем кто-либо на свете. Он так много рассказал о себе утром, открыл ей путь в святая святых — вопреки пророчествам Симпсона: тот утверждал, что Лукас и близко ее не подпустит. Как стыдно, что она не может ответить ему взаимностью.