Обещание страсти

— После. Сначала отдохнем. А то вас будто грузовиком переехали.

Она поняла, что он имел в виду. Помятая, усталая, растерянная… Но и Люк был не лучше: усталый и чем-то рассерженный, с сигарой, волосы торчат в разные стороны.

Люк был прав. Сегодняшняя встреча была полной противоположностью той, в Чикаго. Сегодня вершилось главное, по его словам. Он волновался, психовал, горячился. Чувствовалось напряжение, ораторы не стеснялись в выражениях. Но властвовал здесь Люк. Почти как Бог. Эту жесткость она приметила в нем еще в Чикаго. Воздух был пронизан его особого рода энергией. Но когда они выходили, лицо Люка подобрело.

— Ты выглядишь усталой, Кейт. Слишком утомительно, да? — Он не просто поддерживал разговор, он волновался — обращался к ней то на «ты», то на «вы».

— Нет. Все в порядке. У меня нет слов! Интересный день. Я рада, что оказалась здесь.

— И я. — Они шли по длинному оживленному коридору в потоке спешащих домой людей. — Я знаю одно тихое место, где мы пообедаем. Есть у тебя время? — Но он знал наперед, что она не откажется.

— Есть, конечно. С удовольствием. — К чему рваться назад? К кому? К Уитни?.. Или к Марку? Неожиданно все потеряло смысл.

Они вышли на улицу. Лукас взял ее за руку.

— Что ты делала вчера вечером? — Он знал, что она солжет.

— Представь себе, напилась. Много лет со мной такого не случалось. — Какое безумство! Зачем все выкладывать начистоту, она же не собиралась! Можно, конечно, но не стоит.

— Ты… напилась? — спросил он удивленно.

Значит, она напилась… в своем черно-белом наряде, с бриллиантовыми браслетами матери на руках… А рядом был тот жлоб, явно ею недовольный. Люк ясно представил себе Кизию, перепившую шампанского. Неужто больше нечего было делать?

Они шли торопливо, почти прижавшись друг к другу. Она, помолчав немного, задумчиво взглянула на него и спросила:

— Ты действительно так близко к сердцу принимаешь проблему тюрем? Он настороженно кивнул:

— Что, не похоже?

— Нет. Почему же, наоборот. Мне просто интересно, сколько души ты в это вкладываешь. Со стороны кажется, что весь ушел, с головой.

— Разве того не стоит?

— Хотелось бы верить. А ведь есть опасность проиграть, даже если чувствуешь себя на коне. Ты же, будучи во главе, так откровенно высказываешься… Я слышала, что они могут взять назад свои обещания.

— Если даже так, что я теряю?

— Свободу. Или это для тебя ничто? — Может, после шести лет тюрьмы все не имеет значения… Ей же казалось, что именно после заключения свобода должна быть особенно желанна.

— Ошибаешься. Я никогда не терял ощущения свободы, даже в камере. Если быть точным, то терял на короткий срок, а с тех пор, как вновь нашел, с ней не расставался. Звучит банально, согласен, но никто не может лишить человека свободы — только он сам. Они могут ограничить способность к передвижению — и все.

— Хорошо, допустим, а если сейчас они лишат тебя возможности перемещаться в пространстве? Вряд ли удастся вести такую же деятельную жизнь — прощайте речи, конференции, книги, послания в тюрьмы. Трудные настанут времена, согласись, канатоходец ты наш! — Это говорил ей Симпсон, и она невольно повторила его слова.

— А многие и ходят по канату. В тюрьме или на свободе. Может, и ты ходишь, мисс Миллер, только не замечаешь. Что скажешь? Будем ходить, пока не свалимся.

— И ведь никто тебя не заставляет, вот что удивительно.

— Дорогая моя, я знаю, что вся система никуда не годится, — этого мне достаточно. Делать вид, что все хорошо, я не могу — перестану себя уважать. Проще простого. А если в конце мне придется расплачиваться — что ж, я сделал свой выбор. Кроме того, я бы не сказал, что Калифорнийский департамент поправок доживает свой срок, раз он пригласил меня сотрудничать. После того, как я натравил на них этого громилу, зануду из зануд.

— Ты правда не боишься, что тебя уберут?

— Нет. Не будет этого… — Он отвел глаза и замер, будто оцепенев. — Ты любишь итальянскую кухню, Кейт?

— Звучит заманчиво… Хотя не уверена. Просто есть очень хочется.

— Решено — спагетти! Поторопись, ловим такси! — Он пересек дорогу, держа ее за руку, открыл дверцу машины, усадил Кизию, с трудом протиснулся на заднее сиденье. — Да они на карликов рассчитывают! А тебе, гляжу, даже удобно. Благодари Бога, что сделал тебя такой крохой. — Он назвал шоферу адрес ресторана, не обращая внимания на ее протесты.

— Лишь оттого, что вы громадина от природы, Лукас Джонс, нечего на других срывать свое…